Он что-то страшное сливал.Ласкаться к ней собака уж не смела; Ее прикликать не могли;На госпожу, дичась, она глядела И выла жалобно вдали.Но нежная любовь не изменила: С глубокой нежностью ЭврарСкорбел об ней, и тайной скорби сила Любви усиливала жар.И милая, деля его страданья, К его склонилася мольбам:Назначен день для бракосочетанья; Жених повел невесту в храм.Но лишь туда вошли они, чтоб верный Пред алтарем обет изречь:Иконы все померкли вдруг, и серный Дым побежал от брачных свеч.И вот жених горячею рукою Невесту за руку берет…Но ужас овладел его душою: Рука та холодна, как лед.И вдруг он вскрикнул… окружен лучами, Пред ним бесплотный дух стоялС ее лицом, улыбкою, очами… И в нем Донику он узнал.Сама ж она с ним не стояла рядом: Он бледный труп один узрел…А мрачный бес, в нее вселенный адом, Ужасно взвыл и улетел.
Были и лето и осень дождливы;Были потоплены пажити, нивы;Хлеб на полях не созрел и пропал;Сделался голод; народ умирал.Но у епископа милостью небаПолны амбары огромные хлеба;Жито сберег прошлогоднее он:Был осторожен епископ Гаттон.Рвутся толпой и голодный и нищийВ двери епископа, требуя пищи;Скуп и жесток был епископ Гаттон:Общей бедою не тронулся он.Слушать их вопли ему надоело;Вот он решился на страшное дело:Бедных из ближних и дальних сторон,Слышно, скликает епископ Гаттон.«Дожили мы до нежданного чуда:Вынул епископ добро из-под спуда;Бедных к себе на пирушку зовет», —Так говорил изумленный народ.К сроку собралися званые гости,Бледные, чахлые, кожа да кости;Старый, огромный сарай отворён:В нем угостит их епископ Гаттон.Вот уж столпились под кровлей сараяВсе пришлецы из окружного края…Как же их принял епископ Гаттон?Был им сарай и с гостями сожжен.Глядя епископ на пепел пожарныйДумает: «Будут мне все благодарны;Разом избавил я шуткой моейКрай наш голодный от жадных мышей».
