И воля губить у меча отнята;Не брошены слабый, вдова, сирота Могущим во власть без покрова.И кесарь, наполнив бокал золотой, С приветливым взором вещает:«Прекрасен мой пир; все пирует со мной; Все царский мой дух восхищает…Но где ж утешитель, пленитель сердец?Придет ли мне душу растрогать певец Игрой и благим поученьем?Я песней был другом, как рыцарь простой;Став кесарем, брошу ль обычай святой Пиры услаждать песнопеньем?»И вдруг из среды величавых гостей Выходит, одетый таларом*,Певец в красоте поседелых кудрей, Младым преисполненный жаром.«В струнах золотых вдохновенье живет.Певец о любви благодатной поет, О всем, что святого есть в мире,Что душу волнует, что сердце манит…О чем же властитель воспеть повелит Певцу на торжественном пире?»«Не мне управлять песнопевца душой (Певцу отвечает властитель);Он высшую силу признал над собой; Минута ему повелитель;По воздуху вихорь свободно шумит;Кто знает, откуда, куда он летит? Из бездны поток выбегает;Так песнь зарождает души глубина,И темное чувство, из дивного сна При звуках воспрянув, пылает».И смело ударил певец по струнам, И голос приятный раздался:«На статном коне по горам, по полям За серною рыцарь гонялся;Он с ловчим одним выезжает сам-другИз чащи лесной на сияющий луг, И едет он шагом кустами;Вдруг слышат они: колокольчик гремит;Идет из кустов пономарь и звонит; И следом священник с дарами.И набожный граф, умиленный душой, Колена свои преклоняетС сердечною верой, с горячей мольбой Пред Тем, что живит и спасает.Но лугом стремился кипучий ручей;Свирепо надувшись от сильных дождей, Он путь заграждал пешеходу;И спутнику пастырь дары отдает;И обувь снимает и смело идет С священною ношею в воду.«Куда?» — изумившийся граф вопросил. «В село; умирающий нищийЖдет в муках, чтоб пастырь его разрешил, И алчет небесный пищи.Недавно лежал через этот потокСплетенный из сучьев для пеших мосток — Его разбросало водою;Чтоб душу святой благодатью спасти,Я здесь неглубокий поток перейти Спешу обнаженной стопою».И пастырю витязь коня уступил И подал ноге его стремя,Чтоб он облегчить покаяньем спешил Страдальцу греховное бремя.И к ловчему сам на седло переселИ весело в чащу на лов полетел; Священник же, требу святуюСвершивши, при первом мерцании дняЯвляется к графу, смиренно коня Ведя за узду золотую.«Дерзну ли помыслить я, — граф возгласил, Почтительно взоры склонивши, —Чтоб конь мой ничтожной забаве служил, Спасителю-богу служивши?Когда ты, отец, не приемлешь коня,Пусть будет он даром благим от меня Отныне тому, чье даяньеВсе блага земные, и сила, и честь,Кому не помедлю на жертву принесть И силу, и честь, и дыханье».
