И, к персям девственным уста Прижав, их грел дыханьем; И в них вливалась теплота; И с тихим трепетаньем Они касалися устам; И девица молчала; И, к юноши прильнув плечам, Рука ее пылала. Лазурны очи опустя, В объятиях Вадима Она, как тихое дитя, Лежала недвижима; И что с невинною душой Сбылось — не постигала; Лишь сердце билось, и порой, Вся вспыхнув, трепетала; Лишь пламень гаснущий сиял Сквозь тень ресниц склоненных, И вздох невольный вылетал Из уст воспламененных. А витязь?.. Что с его душой?.. Увы! сих взоров сладость, Сих чистых, под его рукой Горящих персей младость, И мягкий шелк кудрей густых, По раменам разлитых, И свежий блеск ланит младых, И уст полуоткрытых Палящий жар, и тихий глас, И милое смятенье, И ночи та́инственный час, И вкруг уединенье — Всё чувства разжигало в нем… О власть очарованья! Уже, исполнены огнем Кипящего лобзанья, На девственных ее устах Его уста горели И жарче розы на щеках Дрожащей девы рдели; И всё… но вдруг смутился он, И в радостном волненье Затрепетал… знакомый звон Раздался в отдаленье. И долго, жалобно звенел Он в бездне поднебесной; И кто-то, чудилось, летел, Незримый, но известный; И взор, исполненный тоской, Мелькал сквозь покрывало; И под воздушной пеленой Печальное вздыхало… Но вдруг сильней потрясся лес, И небо зашумело… Вадим взглянул — призра́к исчез; А в вышине… звенело. И вслед за милою мечтой Душа его стремится; Уже, подернувшись золой, Едва-едва курится В костре огонь; на небесах Нет туч, не слышно рева; Небрежно на его руках, Припав к ним грудью, дева Младенческий вкушает сон И тихо, тихо дышит; И близок уж рассвет; а он Не видит и не слышит. Стал веять свежий ветерок, Взошла звезда денницы, И обагрянился восток, И пробудились птицы; Копытом топнув, конь заржал; Вадим очнулся — ясно Все было вкруг; но сон смыкал Глаза княжны прекрасной; К ней тихо прикоснулся он; Вздохнув, она одела Власами грудь сквозь тонкий сон, Взглянула — покраснела. И витязь в шлеме и броне Из-под скалы с княжною Выходит. Солнце в вышине Горело; под горою, Сияя, пену расстилал
