И пошли рука с рукою… День на холмах догорал; Молча, сумрачен душою, Рыцарь сына лобызал. Вот уж поздно; солнце село; Отуманился поток; Черен берег опустелый; Холодеет ветерок. Рыцарь все молчит, печален; Все идет вдоль по реке; Лоре страшно; замок Аллен С час как скрылся вдалеке. «Поздно, милый; уж седеет Мгла сырая над рекой; С вод холодный ветер веет; И дрожит младенец мой». «Тише, тише! Пусть седеет Мгла сырая над рекой; Грудь моя младенца греет; Сладко спит младенец мой». «Поздно, милый; поневоле Страх в мою теснится грудь; Месяц бледен; сыро в поле; Долог нам до замка путь». Но молчит, как очарован, Рыцарь, глядя на реку… Лебедь там плывет, прикован Легкой цепью к челноку. Лебедь к берегу — и с сыном Рыцарь сесть в челнок спешит; Лора вслед за паладином; Обомлела и дрожит. И, осанясь, лебедь статный Легкой цепию повлек Вдоль по Реину обратно Очарованный челнок. Небо в Реине дрожало, И луна из дымных туч На ладью сквозь парус алый Проливала темный луч. И плывут они, безмолвны; За кормой струя бежит; Тихо плещут в лодку волны; Парус вздулся и шумит. И на береге молчанье; И на месяце туман; Лора в робком ожиданье; В смутной думе Адельстан. Вот уж ночи половина: Вдруг… младенец стал кричать. «Адельстан, отдай мне сына!» — Возопила в страхе мать. «Тише, тише; он с тобою. Скоро… ах! кто даст мне сил? Я ужасною ценою За блаженство заплатил. Спи, невинное творенье; Мучит душу голос твой; Спи, дитя; еще мгновенье, И навек тебе покой». Лодка к брегу — рыцарь с сыном Выйти на берег спешит; Лора вслед за паладином, Пуще млеет и дрожит. Страшен берег обнаженный;
