прибыли является простое принятие риска. Напротив, риск входит в?состав издержек производственного процесса и не?имеет никакого отношения к?чисто предпринимательской прибыли, которая возникает, когда предприниматель открывает неизвестную ему прежде возможность получения прибыли и действует так, чтобы с?выгодой ею воспользоваться (Мизес 2005).

Особая роль концепции ошибки в?австрийской экономической теории по сравнению с?неоклассической обычно оставляется без внимания. Для австрийцев «чистая» предпринимательская ошибка совершается тогда, когда на рынке остаются необнаруженные предпринимателями возможности получить прибыль. Именно существование такого типа ошибки лежит в?основе «чистой предпринимательской прибыли», извлекаемой тем, кто ее обнаруживает и устраняет. Для неоклассических авторов, напротив, подлинно предпринимательских ошибок, о?которых впоследствии приходится сожалеть, просто не?существует. Причина в?том, что неоклассики обосновывают все прошлые решения в?терминах гипотетического анализа затрат и результатов, осуществляемого в?рамках математической модели максимизации с?учетом ограничений. Поэтому в?неоклассическом мире нет места для чисто предпринимательской прибыли, а?когда ее все-таки упоминают, то подразумевают просто плату за?услуги рядовых факторов производства или доход, вознаграждающий за?принятие риска.

Предприниматели постоянно порождают новую информацию, которая по природе своей субъективна, рассеяна, имеет практический характер и с?трудом поддается артикулированию (Huerta de Soto 1992, 52—67, 104—110). Поэтому субъективное восприятие информации является существенным элементом методологии австрийской школы, отсутствующим в?неоклассической теории, где информация трактуется как исключительно объективная. Большинство экономистов не?осознают, что, говоря об информации, австрийцы и неоклассики имеют в?виду принципиально разные вещи. С?точки зрения неоклассиков, информация?— это нечто объективное, своего рода товар, который продают и покупают на рынке в?соответствии с?решениями о?максимизации. Эта «информация», которую можно хранить на различных носителях, не?имеет ничего общего с?субъективной информацией, о?которой пишут австрийцы: с?практической и жизненно необходимой информацией, которую действующее лицо субъективно истолковывает, знает и использует в?контексте конкретного действия. Экономисты австрийской школы критикуют Стиглица и других авторов неоклассической теории информации за?неспособность интегрировать свою теорию информации с? предпринимательством, которое и является источником и движущей силой знания. Как мы увидим далее, экономисты австрийской школы с?этой задачей справились. Более того, с?точки зрения австрийцев, Стиглиц не?сумел понять, что информация по сути своей всегда субъективна и рынки, которые он считает «несовершенными», не?столько порождают «неэффективность» (в неоклассическом смысле), сколько предоставляют потенциальные возможности для извлечения предпринимательской прибыли, возможности, которые предприниматели обнаруживают и используют в?непрерывном процессе координации предпринимательских усилий на рынке (Thomsen 1992).

В?своих моделях равновесия неоклассические экономисты обычно игнорируют силы координации, которые австрийцы связывают с?предпринимательством. На?деле предпринимательство не?только подталкивает к?созданию и передаче информации, но, что еще важнее, способствует координации несогласованного поведения, встречающегося в?обществе. Как мы увидим в?следующей главе, вся существующая в?обществе рассогласованность материализуется как возможность прибыли, остающаяся скрытой до тех пор, пока ее не?откроют предприниматели. Как только предприниматель осознаёт эту возможность и использует к?своей выгоде, возможность исчезает и запускается стихийный процесс координации. Этот процесс объясняет тенденцию к?равновесию, свойственную всякой подлинно рыночной экономике. Более того, именно координирующая природа предпринимательства и делает возможной экономическую теорию как науку, понимаемую как теоретический корпус законов координации, проливающих свет на общественные процессы.

Этот подход объясняет интерес экономистов австрийской школы к?исследованию концепции динамической конкуренции (процесса соперничества), тогда как неоклассических экономистов занимают исключительно модели равновесия, характерные для сравнительной статики («совершенная» конкуренция, монополия, «несовершенная», или монополистическая, конкуренция). Поэтому, с?точки зрения австрийцев, абсурдно строить экономическую науку на модели