l:href='#n453' type='note'>[453].

В мае 1944 г. Смысловского вызвали в ОКВ, где ему вновь предложили возглавить разведывательный орган. Последний отличался от Зондерштаба «Р» тем, что основное внимание уделялось проведению агентурной разведки в тылах советских войск.

Помимо этого, планировалось направлять усилия на то, чтобы парализовать коммуникации, по которым идет снабжение Красной армии, и путем ударов по военным и экономическим объектам заставить противника оттягивать с фронта силы, необходимые ему для наступления. Параллельно с этим следовало создавать новые агентурные каналы и сети, увеличивать потоки разведывательной информации для немецкой армии, вести пропагандистскую работу по дискредитации советского государства и его вооруженных сил, уничтожать партийных и руководящих работников, подрывать всякое доверие к советской власти у мирных граждан.

Со своей стороны, как пишет Сергей Каширин, Смысловский выдвинул четыре условия.

«1) Новые русские формирования.

2) Эти формирования должны быть утверждены не только германским военным командованием, но и Главой германского государства, чтобы охранить их от посягательств немецкой партийно-политической головки.

3) Ему должны быть предоставлены все права и средства для организации повстанческого движения на территории России.

4) Вся борьба, возглавляемая им, происходит только на Восточном фронте против Советского Союза»[454].

Возникает вопрос: насколько немцы были согласны с этими условиями?

В обсуждении выдвинутых Смысловским условий участвовали представители отдела «Иностранные армии Востока» (возможно, сам полковник Р. Гелен) и штаба «Валли-I» (вероятно, подполковник В. Баун). На тот момент, благодаря стараниям полковника Р. Гелена, удалось создать и отрегулировать новый механизм поступления и обработки оперативной информации, который, после краха Третьего рейха, лег в основу деятельности оперативного звена разведки бундесвера.

Гелен вспоминал: «Независимо от их подчиненности все подразделения войсковой разведки, проводившие операции в полосе действий армии, докладывали об их результатах в ее разведотдел (оттуда информация сразу же попадала офицеру службы '1 C') и одновременно — в разведотдел группы армий. Тот направлял ее службе '1 C' и параллельно — штабу 'Валли-I'. Последний передавал данные отделу 'Иностранные армии Востока ' ('ИАВ'), включая в них сведения, полученные по собственным каналам. Копии всех материалов, переданных в мой отдел, получал абвер… Таким образом, организуя прохождение разведывательной информации через разведотделы и службы '1 C' (в конечном счете она попадала в отдел 'ИАВ'), мы достигали быстрой передачи донесений и способствовали немедленной обработке данных о противнике на всех командных уровнях»[455].

Смысловскому предлагалось возглавить разведывательный орган в рамках системы, отлаженной Геленом, и замыкавшийся на штаб «Валли-I». Условия Смысловского не были чем-то из ряда вон выходящим. Немцам была нужна оперативная информация о противнике, поэтому они охотно согласились на формирование новых разведывательных частей из советских военнопленных. Не вызвало особых возражений и то, чтобы русские разведчики использовались только на Восточном фронте. Не возникло проблем и с тем, чтобы русские разведывательные части были утверждены германским командованием. Но обезопасить русских разведчиков от «посягательств немецкой партийно-политической головки», гестапо и СД вряд ли было возможно.

К тому времени у «Черного ордена» почти не осталось серьезных конкурентов. Неудавшееся покушение армейских офицеров на Гитлера 20 июля 1944 г. привело к увеличению и без того огромных властных полномочий рейхсфюрера СС, сделав его самой мощной фигурой в нацистском государстве. «Он стал властелином охранных отрядов, представлявших собой наряду с партией самую важную организацию Третьего рейха, — пишет исследователь X. Хене. — Гиммлер контролировал полицейский аппарат и секретные службы. Он возглавлял министерство внутренних дел. В качестве рейхскомиссара по укреплению… немецкой народности следил за проведением расовой политики режима. Гиммлер присматривал также за связями рейха с национал-социалистическими движениями в пресловутых германских странах. Ему подчинялись 38 дивизий войск СС Будучи начальником вооружений и командующим резервной армией, он являлся, по сути, главнокомандующим вооруженными силами на территории самой Германии»[456].

Получив предписание, Борис Алексеевич прибыл в варшавскую разведшколу. Опираясь на ее базу, он приступил к созданию своей разведывательной структуры (штаба части особого назначения — Stab Einheit z.b. V.), используя сотрудников, работавших ранее в Зондерштабе (многие офицеры были возвращены штабом «Валли-I»). Рядовой состав отбирался среди курсантов учебных лагерей и в частях спецназначения германской армии. К примеру, некоторые кадры были взяты из сформированного 8 июня 1944 г. 1001-го гренадерского полка (как вспоминал Смысловский, «Первая Русская Национальная Армия вышла из кадров знаменитого 1001-го гренадерского разведывательного полка германского вермахта…»). Штаб располагался в Мариенбаде. I отдельный батальон дислоцировался в Обервальтерсдорфе. II отдельный батальон располагался в населенном пункте Кайзервальд, в 50 км от Граца, III отдельный батальон — в Страсбурге. Полк готовил разведчиков и диверсантов для действий в советском тылу[457].

В начале лета 1944 г. Смысловский в основном контролировал подготовку разведывательных и диверсионных групп под Варшавой, организовывал их переброску за линию фронта. В августе 1944 г. поступил приказ о передислокации штаба в город Вайгельсдорф (местечко Совиные горы — Eulengebirge), недалеко от Бреслау (Верхняя Силезия), где Борис Алексеевич возглавил «Русскую объединенную разведшколу». В его структуру вошел личный состав из 1-го, 3-го и 4-го учебно-тренировочных лагерей варшавской разведшколы, а также разведчики и радисты, эвакуированные из Восточной Пруссии и Прибалтики, до этого проходившие обучение в разведшколах Летсе, Валги и Стренчи[458].

В августе — сентябре 1944 года руководящий состав Русской объединенной разведшколы в Вайгельсдорфе выглядел следующим образом:

Рихтер Борис Стефанович (псевдонимы «Рудаев», «Мусин Иван Иванович») — старший преподаватель разведшколы, с конца августа 1944 г. начальник разведшколы;

Бобриков Георгий Георгиевич — начальник разведшколы, с конца августа 1944 года заместитель начальника разведшколы;

Гусев Евгений Леонидович (псевдоним «Тарасов») — с августа 1944 года начальник учебной части и преподаватель разведки;

Волжанин Алексей Алексеевич (псевдоним «Алексеев») — начальник учебной части;

Каширин Сергей Константинович (псевдоним «Попов») — старший преподаватель агентурной разведки;

Матвейчик Николай Ульянович (псевдонимы «Козырев», «Вашалов», прозвище «Азимут») — преподаватель агентурной разведки;

Воронкин Иван Иванович (псевдонимы «Воронин», «Воронков») — преподаватель разведки;

Гуров Анатолий Иванович (псевдоним «Шаров») — преподаватель радиодела;

Пастушкевич (псевдонимы «Жеребкевич», «Ковальский», «Телянтьев», «Вячеславцев») Вениамин Михайлович (клички «Филатьев», «Филатов», «Назаренко») — с августа 1944 г. вел политико- мировоззренческую подготовку в разведшколе;

Мирошниченко (псевдоним «Бондаренко») Иван Григорьевич (он же Афанасьевич) — с августа 1944 г. начальник строевой части разведшколы;

Лящевский (псевдонимы «Лашевский», «Лощинский») Виктор Акимович — с августа 1944 г. начальник хозяйственной части разведшколы;

Золотун Борис (он же Леонид или Владимир; псевдоним «Воронцов Анатолий») — с сентября 1944 г. комендант и начальник хозяйственной части разведшколы, преподаватель, инструктор по стрелковой подготовке;