- Братцы! Мне ли говорить вам о подвигах на защиту родного Отечества! Я с юных лет был постоянным свидетелем трудов и готовности умереть по первому приказанию воинства российского! Я рад, что имею в подчинении столь славных артиллеристов, хотя бы рожденных позже нас, предков ваших, но столь, же готовых пожертвовать всем для защиты Севастополя и флота! Спасибо вам большое. От всех нас, живых и павших. Появившись в тяжелый момент, вы и пушки ваши сберегли множество жизней защитников города. И знаю я - не забудут о вашей судьбе и подвиге ратном ни Государь, ни Россия! Отстоим Севастополь!
-Ура ! Уррра-а! Урра-а Нахимову! Урра-а-а!
* * *
Лишь только с батареи удалилось начальство, Руденко подозвал к себе Субботин.
- Ну, ты и отличился, Серж. Надо же - 'жандарма' нашего на дуэль вызвал! А он, между прочим, сегодня на стрельбище цирковые номера показывал. Стрелял так, что пулями центр мишени по кругу выбивал. Дойди и вправду дело до поединка, он бы тебя как муху прихлопнул.
- А я, в какой-то момент подумал, что он струсил, - в припадке самобичевания признался Сергей.
- Ха-ха-ха! Ты Серж 'клюкву' на его шашке видел?
Прапорщик убито кивнул.
- О какой трусости ты говоришь, если он, на своей КВЖД, получил ее уже в мирное время?
- Но ведь во время войны, Вы Михал Михайлыч сами говорили, по-разному награды получают.
-То то и дело, что во время войны. Степанов получил и анненское оружие, и Станислава с мечами в мирное время. Так, что ты Серж с нашим капитаном 'от жандармерии' будь поаккуратней.
- Постараюсь Михал Михалыч. Только попросить хочу - не называйте больше капитана Степанова 'жандармом' при мне. Очень прошу.
Субботин внимательно посмотрел на Сержа и, усмехнувшись, кивнул ему головой.
- Хорошо. Ты о задании Маркова не забыл еще, герой нашего времени?
Руденко спохватился:
- Никак нет! Мне людей надо...
- Знаю, знаю! - Субботин поднял вверх указательный палец. - Выделить прапорщику унтер-офицера, ефрейтора Федорова с двумя рядовыми, буссоль с блокнотом, накормить и отправить на подходящий участок с видом на море. У нас прогресс, однако. Мне Марк-два уже телефонировал. Гриценко!
- Фельдфебеля к старшему офицеру!
- Господин фельдфебель...
От перекуривавших неподалеку нижних чинов отделилась фигура в ладно пригнанной форме, и бегом направилась к Субботину.
- Ваше высокоблагородие! Фельдфебель Гриценко по Вашему приказанию явился!
Капитан внимательно посмотрел на Гриценко, постукивая пальцами по пряжке ремня, отдал приказание:
- В общем, так, фельдфебель. Сейчас берешь Федорова, двух ездовых, и после обеда поступаете в распоряжение прапорщика Руденко. Я надеюсь, все в лучшем виде будет.
- Не подведу, Вашвысокобродь. А, что делать-то будем?
- На море смотреть фельдфебель, на море.
- А что на него смотреть? Федоров таежник, охотник. Я больше в степу бывал. Мы к морю непривычны. Нету опыта!
- Вот и появится. Был лесной охотник, а станет морской. Куда денешься, если господин подполковник прикажет? Правильно, никуда.
- Так точно, никуда! Разрешите идти обедать, Ваше высокоблагородие?
- Иди. Пойдем Серж, и мы пообедаем.
- А к нам опять гости.
Руденко кивнул в сторону приближающейся к позиции небольшой колонны солдат и матросов, рядом с которой шли двое оживленно беседовавших между собою молодых офицера. Невысокий, в запачканной землей форме саперный офицер и щеголеватый мичман. Скомандовав остановку и привал, поручик с озабоченным видом направился к стоящим в ожидании артиллеристам. Следом за ним с независимым видом двинулся и мичман. Подойдя к капитану, поручик представился.
- Поручик Климов, саперная команда. Прибыл по приказу полковника Тотлебена в распоряжение капитана Субботина.
Хозяева представились и вопросительным видом повернулись к загадочно молчащему мичману. Крепкий молодой человек с русыми волосами стоял, зачарованно глядя на оказавшийся неподалеку открытый зарядный ящик. Артиллеристы понимающе с улыбкой переглянулись и Субботин прокомментировал:
- Это, прапорщик, называется любовь с первого взгляда. Наш человек!
- Простите господа! Мичман двадцать шестого экипажа Забудский Григорий Николаевич.
* * *
Совместный обед, на котором с подачи старшего офицера батареи капитана Субботина была выпита бутылочка весьма неплохого местного вина, немного затянулся. Руденко уже подумывал о том, как бы заканчивать это мероприятие, не обидев хлебосольного хозяина. Но тот и сам, допив то, что оставалось в бутылке, спустя несколько минут вежливо выпроводил всех из своего блиндажа.
Кстати, этот блиндаж произвел неизгладимое впечатление на Климова. Заметив это, капитан сказал ему, что эти два наката - ерунда. Вот как то вызвали его в штаб корпуса, так там, в пятнадцати верстах от передовой, у инспектора артиллерии корпуса вообще было аж шесть накатов трехвершковых бревен, да еще и рельсы уложены сверху и землей присыпаны. Над тремя большими комнатами! Вот это комфорт и безопасность. Офицеры посмеялись над тем, что некоторые начальники одинаковы во все времена.
Выйдя из блиндажа, они увидели уже построившуюся колонну из прибывших с Климовым солдат и матросов, с примкнувшей к ним командой Гриценко. Перед небольшим строем стоял, задумчиво глядя на море, повесивший на плечо громоздкий футляр с буссолью Федоров.
* * *
- Ба, Серж! Твое поручение уже в небольшую операцию превращается. Прав был Павел Степанович - и часа не прошло, а у тебя уже под командой отряд из трех родов войск. Пехота, моряки и артиллерия! Тебе еще кавалерии не хватает и союзники сами сдаваться побегут.
Любящий посмеяться Субботин не упустил случая пошутить над молодым товарищем. Неожиданно ему ответил мичман.
- С нашим адмиралом вполне может быть. Он уже многих морских офицеров к пушкам приставил. Ведь офицеров корпуса морской артиллерии не хватает. Приходиться нам грешным артиллерийское дело осваивать.
Мичману, как он еще недавно считал, не повезло. После отбитого штурма союзники обстреляли позиции русских и шальной бомбой на левом фланге четвертого бастионе были выведены из строя два орудия. Как раз там, где он командовал. И в такое интересное время, когда врагу насыпали перца на хвост, ему пришлось заниматься доставкой поврежденных пушек в мастерские для ремонта. Ремонт грозил затянуться, тем более, что пришел приказ уменьшить количество людей на бастионах.
Как было сказано - 'для предотвращения неоправданных потерь и отдыха нижних чинов и офицеров'. Все это приводило в уныние деятельную и храбрую натуру любознательного офицера, уже влюбленного в свои пушки. Но сегодня ему повезло оказаться неподалеку от Тотлебена, когда тот инструктировал Климова на предмет помощи артиллеристам Особой Бригады. Услышав озадаченный вопрос подпоручика о том, как он, простой сапер, может помочь артиллеристам, да еще и из Особой бригады, мичман обратился к известному всему Севастополю Тотлебену, буквально напросился на визит к 'сибирякам' сказав, что уж пушкарь пушкаря поймет всегда.
И вот теперь, у него появился шанс не просто познакомиться с этими загадочными людьми и их
