— И тебе тоже, да? — сказал Немец. Он сидел, закинув перекрученные ноги на стол. На самом деле он не был человеком, и совершенно непонятно, почему его звали Немцем.

— Ты сегодня работаешь в третью смену? — спросил Лек.

— Не сегодня, — ответила Дуайн. — У меня свидание.

— С поласанцем? Она улыбнулась:

— Считайте, что я старомодна.

Лек попытался представить, как они берут друг друга за руки. Тяжелая работенка.

— Я слышал, на тебя подал в суд какой-то оператор, — сказал Немец.

— Да, только этого мне не хватало, — кивнул Лек.

— Как ты думаешь отбиваться?

— Черт, меня там даже не было. Этот идиот заработал кессонную болезнь, когда Майк откачал воздух из ангара. Самое смешное, что он умер бы на месте, если бы Майк не заткнул ему щель в скафандре. Скорее всего он и сам знал, что шлем у него не герметичен.

— Выдвини встречный иск, — посоветовал Немец. — Я всегда так делаю.

— Это стоит денег.

— Ну и что?

— Возможно, ты не слышал. Синдикат Джеймса сворачивает свое гоночное отделение.

— Как скоро? — спросила Дуайн.

— Не знаю. Эти шишки не разговаривают с такими, как я.

— Тяжелые времена, — сказал Немец, почесывая свой лысый рифленый череп.

— С тобой-то я расплачусь, — успокоил Лек. — Хочешь буду целый год полировать тебе голову?

— Есть вещи, которые я предпочитаю делать сам, — улыбнулся Немец.

Лек вышел из офиса и пошел вдоль верфи. Подойдя к «Скользкому Коту», остановился и стал наблюдать за работающими клаат'ксами. Желтые искры разлетались прямыми лучами — сварка при нулевом g. Почти вся обшивка уже была на месте, но краска полностью облупилась. Безобразные пятна ржавчины, черные, красные и зеленые, расползались по всему боку, испещренному искрами сварки.

Сгорели, сгорели — Тайла в контейнере, «Кот» на верфи. Обе его привязанности — сгорели.

Лек отвернулся.

— Не могу смотреть на это...

Парень нырнул в грув прямо перед щитом корабля Майка. Запищал сигнал тревоги, и Майк дернул рычаг переключения скоростей, включив носовые двигатели, чтобы притормозить. Проверил запас топлива, отключил сигнал и вильнул влево, на ходу врубив главный реактивный двигатель. Впереди замаячил гравитационный бакен, его колодец манил пилота скользнуть по наклонному спуску, срезать путь по короткой дорожке. Майк включил двигатель на полную мощность, повернул главные сопла под углом и обогнул бакен, наращивая скорость.

Вход в боковую дорожку надвигался, и Майк скользнул в него, заблокировав взявшийся неизвестно откуда корабль. Вильнув дюзами, он быстро оглянулся и увидел, что корабль-соперник беспомощно падает назад. Об этом можно было уже не беспокоиться. Хорошо. Майк скользнул обратно в грув, пристроившись за парнем, который секунду назад промчался мимо его носа. Как раз в тот момент, когда Майк вошел в грув, парень позади отключил главный двигатель и придвинулся вплотную к раскаленным дюзам корабля Майка.

Майк быстро отключил двигатели и посмотрел в задний иллюминатор:

"Пропади ты пропадом". После того, как в течение пяти секунд корабль сзади не отодвинулся, Майк включил главный двигатель на самый слабый выхлоп просто в качестве предупреждения.

Снова запищал сигнал тревоги, и корабль Майка умер — отключились панели, погасли индикаторы, потух экран; полный отказ. Окончание гонок.

— Я не верю, — закричал Майк. — Это нечестно! В кабине вспыхнул свет.

— Выходите, мистер Мюррей, — сказал голос из интеркома.

Майк расстегнул ремни и спрыгнул с сиденья. Распахнул люк и вышел.

Они уже ждали его.

Майк стащил шлем и швырнул его на пол в сторону Сквиба.

Робот поймал шлем, заметив:

— Благодарю, но я в нем не нуждаюсь. Майк показал на часы:

— Еще целых пять минут!

— Простите, мистер Мюррей, — сказал технический представитель Комитета. — Тому, что вы сделали, нет оправдания. Боюсь, вы дисквалифицированы.

— Но что я такого сделал?

— Нарушение правил безопасности. Вы поджарили пятый номер.

— Это была его вина. Он подошел слишком близко. Кроме того, тридцатью секундами раньше он поджарил мои щиты. Техник пожал плечами.

— Его бы тоже наказали за нарушение правил — если бы он не был просто компьютерным тренажером.

— Но это несправедливо! Вы отдаете предпочтение машине! — Майк покосился на Сквиба, своего конкурента в борьбе за пилотское кресло.

— Не будьте смешным, — сказал техник.

— Вы только что сказали, что наказываете меня, но не наказываете номер пятый только потому, что он — тренажер. Это предубеждение в пользу машины.

Техник посмотрел на своего партнера, такого же бледного человека в белом костюме.

— Как вы полагаете? Повреждение мозга?

— Очевидное.

— Космические лучи, — кивнул техник. — Все время, пока он находится на трассе, космические лучи пронизывают его мозг и проделывают такие маленькие туннели.

— Да, как в этом... как его? Скифском сыре.

— Вот именно.

— Швейцарском сыре, — подсказал Майк.

— Ах да, — сказал второй техник. — Я забыл. Он ведь с Земли.

— Которая славится своим сыром, — подхватил первый, — во всей обитаемой Вселенной.

— Жаль, что им меньше повезло с гонщиками.

— Все земляне чокнутые.

— Это повреждение мозга. У них там на Земле нет противорадиационных щитов. Они говорят, это слишком дорого. Майку оставалось только молча слушать и хмуриться.

— Да о чем вы тут толкуете, черт возьми? Первый техник посмотрел на Майка.

— Вы дисквалифицированы на следующие гонки, Мюррей. Вы можете подать жалобу в Комитет, это ваше право.

— Этот парень сам подставился под мой выхлоп, — сказал Майк. — Он сделал это специально, чтобы подвести меня под наказание. Техник улыбнулся.

— О'кей, мистер Дырявые Мозги. Понимайте это как хотите. Кубики с данными мне придется послать прямо в Тренажерный Комитет. Желаю удачи на новом поприще.

Майк оглянулся, закипая от бессильной ярости, и увидел Сквиба, все еще держащего его шлем.

— А как насчет этого?

— О, он прошел испытания, — сказал первый техник. — С легкостью.

— Безупречно, — добавил другой, ухмыляясь.

— Я так и думал, — кивнул Майк.

МАЙК: Здравствуйте, Линия помощи слушает.

АБОНЕНТ: Привет.

МАЙК: Привет.

АБОНЕНТ: Вы, э-э... человек?