ударить Алекса. Представляете.

– С легкостью. Мне часто хочется. – Он заставил ее опустить руки. – С ним тяжело иметь дело... Джулия, я не рассказываю вам всего, но, поверьте, это не повод подозревать меня во лжи.

Она кивнула, не переставая шантажировать его просительным взглядом. Дэн отрицательно покачал головой. – Вам надо отдохнуть.

– Знаю. Сегодня в Астоун приезжает некий Рональд Тэйси. Замечательный маркетинговый директор, философ, зануда и... – Она сделала над собой усилие, – действительно надежный человек. Можете считать его вторым отцом Алекса. Думаю, вы с ним легко поладите.

– Вот как?

Девушка отставила разонравившийся сок: – Да. Я могу быть спокойна, смена караула мне обеспечена.

Ее глаза сделались совсем дикими – безотчетная тревога показалась в них без привычной маскировки. Джулия отвернулась. Бокал ей наскучил, освободившиеся руки принялись жадно обследовать лежащие рядом предметы, пока не сорвались с темной поверхности стола. Дэн не прерывал взаимного оцепенения. Через какое-то время одна из ее красивых ладоней вернулась обратно и безжизненно улеглась возле смятой салфетки, устало поджав пальцы.

– Джулия, я обещаю вам позаботиться о безопасности мистера Райна. – Дэн не знал, чем еще ее утешить.

Та слабо улыбнулась.

– Спасибо. Иногда мне кажется, что для вас это тоже важно. Не знаю почему, но мне достаточно это видеть.

Он кивнул в ответ. Ее пальцы приподнялись и медленно скользнули в сторону, оставив на синей скатерти крохотный предмет. Дэн узрел то и дело пропадающий контур дымчатого камня размером с крупную градину. Как и тогда, с картиной, он ничего не чувствовал, пока Джулия прятала вещицу, но стоило ей выпустить камень из рук, как знакомая волна напряжения стремительно разошлась вокруг.

Байронс поморщился. Девушка бездумно смотрела в сторону. Он попробовал «прощупать» оберег, но силовой контур немедленно задрожал и начал таять. Дэн напрасно предпринимал повторные попытки – кто-то раз за разом «прятал» поделку. – Гм... – тихо пробурчал он, снова потеряв камень из виду.

Джулия не обратила на это внимания.

– «Опал бережет спящих» – так он сказал, – она грустно покачала головой. – Значит, все-таки заметил, что я плохо сплю. Удивительно. Мы никогда об этом не говорили.

– Мы, кстати, тоже.

Она опустила ресницы. – А зачем? Кому это интересно, кроме психоаналитика.

– Плохие сны?

– Да уж, хорошего в них мало.

– Сны ничего не прячут, Джулия. Они рассказывают обо всём, что забывают глаза и уши. Опытному человеку, вне зависимости от специализации, они могут сильно помочь.

– Вы сейчас заговорили точь-в-точь как Алекс в последнее время. Да, мне снятся кошмары. Один и тот же сон – всё время.

– Расскажите.

Она поморщилась. Если бы мысль о скором отъезде не вышибла ее из колеи, вряд ли бы Дэн выудил из нее хотя бы слово.

– Начинается по-разному... Сумбурно, быстро, потом вокруг начинает темнеть. Если есть электрический свет, то он тоже слабеет – я даже пробовала менять лампочки. – Она пожала плечами. – Не помогает. Вещи и люди растворяются в темноте. Внезапно я плыву в черной воде, одна. Вокруг уже нет ничего, тихо, пусто. Тепло. Дна нет, неба нет... Главное – не думать о береге. – Она вздрогнула. – Что-то светится – далеко-далеко.

– Что?

– Не знаю. Но этот свет пугает меня больше, чем темнота или вода. Я просто слежу за ним и стараюсь не подплывать слишком близко, – Джулия судорожно сжала опал. – Но если долго смотреть, то оказываешься внутри, и... бам! Тебя нет. Трудно объяснить... Я обычно просыпаюсь, но не могу сразу сообразить, кто я, откуда. Как будто все воспоминания высосали, голова пустая. А еще такая усталость, словно я вовсе не спала.

Джулия посмотрела Дэну в глаза: – Что скажете, доктор?