никакой, и он не отзывается на поиск латентных источников, но мы выяснили несколько фактов. Первый – восемьсот лет назад в замке много экспериментировали с пространством. Один не в меру талантливый маг сумел добиться ослабления плотности Потока процентов этак на пятьдесят – видимо, надеялся прыгнуть подальше. Боюсь подумать, чем он закончил. Кое-кто из наших предположил, что нынешняя гиперуплотненность – обратная реакция на старые заклинания, но это только гипотеза. И нам она ничем не поможет.
Дэн помотал головой, стараясь найти более простое объяснение. Тано вежливо подождал, пока тот смирится с неудачей.
– Мы не просим тебя докапываться до местных тайн, Байронс. – Дэн хотел было возразить, но Тано нетерпеливо отмахнулся от него: – Слушай дальше. Нынешние господа Чесбери к этим интересным свойствам отношения не имеют. Вывод? Астоун генерирует защиту сам. Ты единственный человек, у которого есть шанс быстро прорваться внутрь и обнаружить документ. Иначе нам придется прочесывать замок камень за камнем – голыми руками, причем тайно, и, как ты понимаешь, поиск может растянуться на неопределенный срок. А нам надо спешить, поскольку ордер на Охоту за Элинор Уэйнфорд и компанией истекает в течение года, а когда откроется новая возможность – неизвестно.
– Есть вариант попроще. Можно подождать несколько дней, пока Чесбери съедут из Астоуна. Они наверняка заберут признание с собой.
– А где гарантии? Замок для них надежнее, чем любое другое место, и они всегда могут под благовидным предлогом заявиться в гости. Вряд ли Уэйнфорды воспользуются признанием по доброй воле, потому как повязаны с Брандт хвостами, и в итоге эта злосчастная бумаженция будет валяться в каком-нибудь тайнике, пока мы не разберем Астоун на сувениры.
Дэн поднялся с кресла: – Чудовищный план.
– Правильно, Байронс! Ратуй за исторические памятники родины!
* * *
– Ладно, мистер Райн, вы вольны, как птица. Вот ваши документы, поезжайте. Я даже пожелаю вам удачи.
Алекс успел перебраться в кресло-каталку и теперь сидел в нем, как истукан, безучастно глядя в окно. Слова доктора не произвели на него особого впечатления. Он протянул руку и взял бумаги. Просмотрел, спокойно кивнул, поблагодарил. Кранц тут же натянул на лицо пластилиновую улыбку, продолжая раздраженно переминаться с ноги на ногу. Более неразумного поведения он в жизни своей не видел. Так же полагала и Джулия, грустно смотревшая куда угодно, лишь бы мимо Алекса. Ее осунувшееся лицо казалось непроницаемым, но Райн угадывал ее чувства. Она всё еще мучилась от неопределенности.
– Джулия? – тихо позвал он, и она немедля склонилась к его лицу. Ее взгляд преобразился, она сжала его здоровую ладонь.
– Да?
– Всё хорошо.
Джулия кивнула. Потом, как во сне, попрощалась с доктором и взялась за ручки кресла. Часом раньше она заявила, что не позволит сделать это кому-то другому. Кранц даже не стал спорить. Открыл им дверь, и они покинули палату.
Когда впереди показался выход из отделения, навстречу вывернулся Трей Коллинз. Вскоре все трое застыли друг напротив друга – мужчины скупо поздоровались, Джулия безмолвно улыбнулась.
– Мистер Райн, у меня для вас новости.
– Неприятные?
Полицейский кивнул.
– Давайте же, пощадите мои нервы.
В его голосе прозвучал сарказм, и Трей тоскливо поморщился.
– Надеюсь, вы чувствуете себя лучше, чем выглядите. – Он мельком взглянул на Джулию, в его глазах читалось предупреждение. Девушка крепче вцепилась в ручки инвалидного кресла. – Не люблю сообщать такое... С нами связались из Мэриборо. Умер ваш отец – сердечный приступ.
Трей увидел, как побелело и без того призрачное лицо Джулии Грант, на ее глазах выступили слезы. Она положила ладони на плечи Райну. Тот в ответ не издал ни звука, только его взгляд стал непрозрачным, как матовое стекло.
Глава седьмая
