так мало пользы. Он не мог взять в толк, зачем она держит их привязанными к «семейному бизнесу». Чего хочет? Кажется, теперь она только наслаждается – терзая Викторию, преследуя его повсюду. А когда накатывает очередной приступ, «становится» Каталиной и терзает саму себя. В этом представлении некому опустить занавес, и он знал, чем однажды всё может закончиться. В такие минуты он всерьез замышлял убить ее – прежде, чем это сделает кто-то другой. В глубине его сердца всё еще теплилась жалость к маленькой белокурой девочке.

*                      *                      *

Квартира Дэна Байронса

– Однако им долго удавалось держать это в тайне. Как давно ты за ними идешь?

Тано неопределенно пожал плечами: – Чуть дольше обычного. И теперь я даже знаю, почему... Признаться, с тех пор, как я курирую «неправедников»-нулевок, это первый такой случай.

– С трудом представляю, как так получилось, что для ареста не-мага вам требуется моя помощь.

– Я ведь не прошу тебя грудью пули отбивать. Мне лишь нужны кое-какие бумаги. Оприходовать нулевку по-своему мы не имеем права, наши доказательства не примет ни один суд, а фабрикация запрещена по Кодексу. Согласись, хреновая ситуация и местами щекотливая. Поэтому я прошу тебя помочь.

Дэн привычным жестом почесал за ухом.

– Всё равно не понимаю. Кстати, мне всегда было интересно, когда мы наконец вылезем из подполья.

– Не раньше, чем магов станет вчетверо больше, чем сейчас. А это вряд ли случится в ближайшем будущем. И, по-хорошему, волновать тебя должно не «когда», а «как». Надеюсь, я до этого времени не доживу.

– Поверь мне, для большинства людей нет принципиальной разницы между пониманием магии и микробиологии. Однако существование микробиологов не ввергает мир в хаос.

– Мы стали частью фольклора, Байронс, – с нас так легко не слезут. В том числе твои микробиологи.

– Не по душе мне это слово «маг». С такой приставкой даже к девушке не подкатишь.

– Бедняжка. Хватит мне зубы заговаривать. Что ты решил?

Байронс потянул паузу, затем задумчиво поинтересовался:

– Значит, ты желаешь стравить Чесбери и Марго Брандт? Но если документ существует, почему они до сих пор им не воспользовались?

– В Астоуне творятся странные вещи. Да, я сказал «странные», не корчись – мы ведь маги, а не фокусники, чтобы вытаскивать Чесбери за уши из черного цилиндра. Я обязан заполучить признание Каталины Чесбери, и оно должно быть подлинным. Откуда оно возьмется – дело десятое, это мы сумеем объяснить.

Дэн скривился, Тано в ответ сделал изящный жест рукой:

– Мы вобьем между ними клин. Они сцепятся, потому что ни Элинор Уэйнфорд, ни Марго Брандт не захотят идти на скамью подсудимых. Каталина Чесбери постаралась выгородить собственное семейство – насколько я знаю, с ее подачи дело выглядит так, будто она долго и отчаянно искала убийцу Горов, а наткнулась на бандитский синдикат. Очень благородно с ее стороны. Но Брандт вряд ли согласится пойти на дно в одиночестве, и чем больше она расскажет о Чесбери, тем лучше для нас. Те, думаю, тоже в накладе не останутся... Признание – только начало, повод, но с его помощью мы сумеем раскрутить дело. Ведь Каталина, сама того не подозревая, оставила нам премного аппетитных деталей.

– А что требуется от меня?

Старик поднялся, его светлые глаза жизнерадостно блеснули:

– Выяснить, где это признание.

– Но... – Байронс запнулся. Лицо у него вытянулось, и Тано отвесил в его сторону витиеватый поклон.

– Что, Дэн, хочешь знать, почему мы не можем найти его сами? – Он широко улыбнулся. – Оно спрятано в Астоуне.

Байронс приподнял бровь.

Тано многозначительно поводил взглядом по потолку, затем снова осклабился: – Да, да, ты правильно понял. Мы не способны видеть замок изнутри и не можем определить, почему. Если бы не интерес к семейству Чесбери, о нем бы вообще никто не узнал. – Старик живо распрямился в привычный громоотвод. – У Астоуна нет активной энергетики, вообще