Алекс мягко положил ладонь ей на макушку и погладил по волосам. Она закрыла глаза.
– С тобой хорошо, Райн. Удивительно хорошо. Спокойно.
– И это плохо.
– Верно. Я должна двигаться дальше.
– Эта девочка из видения – ты?
– А похожа?
– Нет. Не знаю.
Тэа остановила его руку: – Верно, не я. Алекс... Ты ведь не рассказывал им всего о том инциденте... с Джулией?
Он не ответил.
– Ты не сказал им, что я разбилась.
– Это могло что-то прояснить?
– Возможно. Я знаю, это абсурдно – просить тебя молчать, но я прошу.
– Хорошо.
Она резко приподнялась и обернулась к нему: – Спасибо!
– Но мне тоже придется попросить кое о чём.
Тэа немедленно напряглась, но он указал взглядом на дверь: – Ты можешь позвать кого-нибудь, кто поставит меня на ноги?
Глава шестнадцатая
Элинор дремала внутри огромной морской раковины. Из глубины ее убежища, из тех щелей и завитушек, куда она никогда не забиралась, доносился глухой океанский альт. Ей было зябко. Солнечное тепло не проникало сюда даже летом, а зимой пещера наполнялась холодным, влажным воздухом, давившим на тело, словно мокрое одеяло. Элинор свивалась в клубок в ворохе из медвежьих шкур и тихо стонала. Снаружи проплывало утро. Приоткрывая глаза, она видела свет, забравшийся под каменный козырек мерцающего вдалеке входа. Изорванные тени клочьями висели на гранитных стенах.
– Хочу наверх... домой.
Она вспомнила тепло, исходящее от прогретых стен замка – будто большая отцовская рука, крепко держащая ее за ворот. В полумраке рыжие огоньки свеч вместо вздрагивающей разноцветными брызгами слюды.
Ей нужно двигаться.
Последние сутки она собиралась с силами, чтобы осуществить свой план. Хотя какое-то время назад она утратила четкое представление о цели, внутри осталось воспоминание. Она готовилась приблизиться к нему, чтобы понять, чего оно от нее хочет. Ей было трудно решить, страдает ли она, или ей попросту одиноко. Сейчас Элинор ощущала только апатию – а еще холод, от которого изнутри ее существа доносилось тонкое, прерывистое сопрано.
– Ты не в лучшей форме, моя дорогая.
Она с трудом повернула голову.
В глубине грота, как всегда слишком близко к каминной ширме, восседала Каталина в своем кресле-качалке, по пояс укутанная в плед. Невидимый огонь бодро хрустел чем-то, отплясывая тенями на фоне золотого дракона.
– Смотри, совсем замерзла – белая, как привидение. Иди сюда, хоть согреешься.
Элинор с трудом выбралась из заиндевевших мехов и, едва держась на ногах, добрела до старухи.
– Садись.
Возле ее ног обнаружилась низкая замковая банкетка, обитая шелком, и Элинор с облегчением села, протягивая руки к огню. Каталина нежно поглаживала тяжелый фолиант, лежащий на ее коленях.
– И что же ты надумала делать,
