задорно запищала, заметив их, а потом Грег Фитцрейн с протяжным стоном бросился к ней, подхватил на руки и прижал к себе, бормоча нечленораздельные нежности.
Дэн огляделся. Ричарда Уэйнфорда нигде не было видно. От сквозняка на полу призывно шуршали документы, и Байронс поскорее сгреб их, попутно дав команду осмотреть квартиру. Полицейские разбрелись по комнатам, а он принялся стремительно читать убористый почерк Уэйнфорда, поглядывая на воркующего над младенцем шефа. Дэн не успел осилить первой пачки, как Трей высунулся с балкона и поманил его к себе:
– Он мертв, Дэн. Покончил с собой. Раскромсал себе всю шею – да так, что...
Дэн молча посмотрел на застывшего Фитцрейна.
– Ясно. Запускай экспертов и возвращайся вместе с Джереми.
Трей кивнул и бочком промчался в направлении входной двери. Байронс снова уткнулся в документы.
Квартиру почти доверху заполонили коллеги, выстроившись живой очередью к подступам на балкон. Коллинз вместе со вторым офицером встали по обе стороны от Дэна, ожидая дальнейших распоряжений. Тот сравнял прочитанные документы в ровную стопку и поднял глаза на Фитцрейна. Его последующие слова остановили всё движение в комнате.
Первым опомнился Коллинз – его привела в чувство команда Дэна, и он неловко исполнил ее с непроницаемым лицом. Что и понятно: не каждый день ему доводилось арестовывать старшего инспектора Грегори Фитцрейна.
* * *
Элинор открыла глаза. В оставшемся от ночи полумраке растворялись стены и абажур потушенной лампы. Дик не выносил заниматься любовью при свете, и сегодня она впервые уступила ему. А солнце с такой прытью цеплялось за карниз задернутых штор... Жаль – если бы он не был упертым ханжой, она могла бы бесконечно долго любоваться его голубыми глазами.
Подняв руку, Элинор дотронулась до горла. Глотать было невыносимо больно. Она повернулась на бок, с трудом спустила ноги с кровати. Тело не слушалось, из носа пошла кровь.
Сегодня она впервые был счастлива тем, что имеет, дикое жжение внутри прошло. Она позволила себе не ожидать ежесекундного удара, всего несколько мгновений всецело принадлежать себе...
Кровь заливала покрывало.
В тот момент, когда он со всей силой сжал ее горло, она даже не попыталась остановить его. Должно быть, поэтому он не смог довести дело до конца. А теперь на коже останутся синяки. У Дика крепкая хватка, несмотря на малоподвижный образ жизни.
Девушка закрыла глаза и села, опустив голову, чтобы остановить кровотечение. Ватная слабость постепенно отпускала. Ее завораживало то, как кровь капает на грудь и стекает вниз – это было самое нежное прикосновение в ее жизни.
«Нужно двигаться».
Элинор сгребла покрывало и тщательно вытерла себя чистым краем. К счастью, кровь прекратила хлестать куда не попадя. Оглядевшись, она убедилась, что Ричард не забыл ни одной из своих вещей. Значит, умчался без паники и наверняка успел проверить квартиру этажом ниже, о которой она по неосторожности проболталась слишком рано. Ребенка он забрал. Вернется ли он выполнить обязательства по их недавнему договору? Скорее всего. И тогда она сможет спросить, что означал его взгляд, пока он душил ее. Никто и никогда не смотрел на нее с большей любовью. Даже Викки, и даже он сам, когда они были моложе.
Элинор приняла душ и быстро оделась. Тщательно прибрала квартиру, сложила в свою сумку испачканное покрывало и простыни. Взгляд в последний раз скользнул по кровати и плотным гардинам, проштопанным солнечными бликами. Кто бы мог подумать, что эта конура станет самым светлым из ее воспоминаний.
Она беззвучно рассмеялась и выбежала из комнаты. Минуя лифт, проскользнула на лестницу черного хода и через ступеньку поскакала вниз. Головокружение прошло – у нее было на редкость крепкое здоровье.
Когда до выхода оставалась всего два пролета, кто-то отворил дверь и вошел внутрь полутемного подъезда. Элинор немедленно застыла, сливаясь с тенями на стене. Скорее всего, это был кто-то из жильцов, но незнакомец тоже остановился, а затем глухо захихикал.
Напряжение спало.
– Гордон! – она бросилась вниз, прямо в его объятья.
– Скучала, солнышко?
