– Что еще ты о ней знаешь?
– Что еще я
– Но ведь ты искал? Для своего расследования?
– Тэа – необычная девушка. На данный момент ты, Алекс, наша единственная ниточка к ней.
Райн покачал головой; он казался растерянным, похоже, у него что-то не сходилось. Тэйси выровнял корешки попавшихся под руку книг и скосился на друга, выжидая:
– Твой ход.
– Она ничего не рассказывает о себе. Даже имени. Почему ты уверен, что это настоящее?
– У нас есть лакмус для подобных проверок.
– Она не признается, что ей нужно в замке. Полагаю, тебе придется спросить ее самому.
– С превеликим удовольствием. Ты сможешь организовать нам встречу?
Райн ненадолго задумался, потом кивнул:
– Сегодня.
Рональд не смог скрыть изумления.
– Но ты должен пообещать мне...
– Знаю-знаю. Я не лезу не в свое дело. Я серьезен, не смотри на ухмылку – это старческий тик.
* * *
Дэн притормозил в стороне от подъездных ворот и загнал машину в лес. Замок был на удивление смирным и не стал препятствовать левитации.
Замаскировав «корсу» иллюзией, Байронс побрел среди деревьев, прислушиваясь к жужжанию Тропы. Сквозь привычный мир пролегала нить, ведущая его к запертой двери внутри Астоуна. Нить вилась между дубов, пробивала навылет охраняемую ограду и уносилась в темную стену замка. Благополучно одолев сад и ров, Дэн почти поверил в свою удачу. Но спустя десяток метров удача с той же легкостью его покинула: Астоун проснулся и приготовился к встрече – от плотного барьера Скриптор отлетел, словно мячик. Поднявшись на ноги, Байронс с грустью отметил, что дорога будет долгой. И, без сомнения, болезненной.
* * *
Ричард бродил по пустому дому. Покинутые комнаты блестели слепыми зрачками любимых безделушек Элли. Сквозь опущенные шторы пробивался состарившийся день, часы не шли. Ричард огляделся. Тишина ворковала у него на плече, а ему до крика не хватало этого привычного «тик-так». Он тронул пальцем мертвый циферблат. На пальце осталась пыль.
Элинор не жила здесь уже несколько дней. Не могла подолгу оставаться в чужих домах. Вне замка ее преследовали страхи, стерегли ее, как цепные псы. Ричард стал одним из них. Он вынюхивал. Вдыхал пыль с ее платьев, искал следы того, кто последним покинул ее комнату. Подкрадывался. Впервые за двадцать лет он сам выбирал направление. Похищение дочери Викки что-то сломало в нем, и это перекореженное «что-то» острым углом вышибло его из привычной апатии. Ричард не стал обнадеживать Викторию – тайно отправился искать ее малышку. Он хотел собственноручно вернуть ребенка; увидеть счастливые глаза сестры, подарить ей то, о чём всегда мечтал, – чувство защищенности.
Но что он мог сейчас? Протянуть руку и коснуться рамки старой фотографии. На ней рядом две девочки с льняными волосами – такие похожие, такие нежные. Младшая прижимается к плечу старшей, в ее глазах абсентовая поволока. Но это такой красивый ребенок.
Ричард закрыл глаза. Из-под спаянных век потекли бесполезные слезы. Он оплакивал их обеих. Тело Виктории только сегодня предали земле, но он знал, что зеленоглазая фея уже давно выела ее сердце. Он каждый день просыпался с мыслью, что это только вопрос времени. Что однажды он вместе со всеми будет стоять на кладбище...
...и его взгляд будет скользить по обвеянным моросью лицам.
Тонкий силуэт Элинор светился,
