Снова сложила ладони тюльпаном и тихо запела. Наклонилась к Джулии, положила руки ей на плечи, обняла ее. Слова стали еще неразборчивей и тише. Затем Джулия медленно поднялась и, пошатываясь, двинулась за девочкой к входу в замок.
Алекс подождал, пока они скроются из вида. Он уже знал, куда идти. Рядом в крепостной стене пряталась небольшая чугунная дверца, заросшая сухим вереском. Он отыскал ее, расшвырял заиндевевшие кусты. Дверь поддалась легко; пригнувшись, он влез в уходящий под землю тоннель. Идти пришлось долго. Когда стены, наконец, разошлись, он медленно опустился на колени и положил тело Эрики на пол. Какое-то время сидел так – без движения, не стараясь осознавать. Ледяные капли с низкого потолка обжигали скулы.
Потом он вздрогнул.
Руки сами собой потянулись вверх, принялись надрывать темноту. Огонь сворачивался в крохотные белые шарики, вспархивал и облеплял изъеденные влагой стены. Вскоре свет стал достаточно ярким. Райн наклонился над закутанным в плащ телом. Короткие волосы выбивались наружу, блестели на известковом полу. Он с нежностью коснулся их. Медленно снял с лица капюшон.
Глава двенадцатая
Элинор уютно устроилась на разломе кособокого валуна. Светало. Небо низко стелилось над землей, не желая проясняться; лишь на западе сияло несколько голубых брешей – в них хотелось окунуть пальцы, потянуть за край. Эта голубизна была по-зимнему холодной, о ее грани можно было порезаться.
Элинор плотнее закуталась в толстое, на военный манер скроенное пальто и подняла воротник.
Снег еще не сошел полностью. Но уже было достаточно каменных кочек, чтобы при известной ловкости не оставляя следов, добежать от дороги до этого места, где две вставших торчком базальтовые глыбы привалились друг к другу спинами. Из них постоянно сочилось рыхлое крошево; шорох проваливался в прошлогоднюю траву, где и затихал. Если хорошенько прислушаться, его можно услышать даже сейчас. Ветер втаптывал валуны в пустошь, рано или поздно эти каменные мухоморы тоже сгниют в земле. Элинор любила приходить сюда. Здесь было даже спокойнее, чем в замке.
За спиной послышались шаги. Она не стала оборачиваться, она знала, кто идет через вересковую пустошь. Лишь одно существо могло найти ее здесь без лишних усилий – потому что это место принадлежало им обеим. Канарейка прилетела. Сейчас сядет на соседнюю жердочку как в былые времена, и запоет грустную песенку о тяжелой птичьей доле.
– Я думала, ты появишься раньше. – Элинор встретила Викторию привычной миной – полуулыбкой, переливающейся возбуждением. – Ты не слишком-то спешила. Я замерзла.
– Ждала, пока уйдут полицейские и Грег.
– Делаешь успехи. Раньше ты не была такой предусмотрительной.
Она указала взглядом на соседний валун, но Виктория отрицательно покачала головой. Тогда Элинор соскользнула с камня и подошла к ней сама.
– Хватит, не приближайся! – Виктория отступила на шаг, но ее взгляд оказался непривычно твердым.
Элинор замерла, словно дрессированная гончая. Изумление она скрывать не хотела – и не стала. Виктория смотрела на нее пристально, исподлобья. Несколько часов рыданий сделали ее именно такой, как любила Элинор. Та не стала скрывать и этого. Виктория поморщилась.
– Перестань, Элли.
Ее слова не возымели успеха. Элинор, чуть наклонившись вперед, рассмеялась и протянула к ней руки. – Ты чудесная, такая легкая. Как я тебе завидую.
– Неправда, хватит дурачиться. Ты знаешь, что мне нужно. И теперь я надеюсь узнать, что нужно тебе.
Элинор выпрямилась, засунула руки в карманы и надолго замолчала. Лицо ее сделалось непроницаемым – исчезла даже привычная каверзная ухмылка.
Прождав несколько минут, Виктория решилась на вторую попытку.
– Я слышала, ты болела. Очередной розыгрыш? Никогда не поверю, что ты не сама...
Элинор подняла голову и уставилась на нее, не мигая и не двигаясь. Виктория нервно сглотнула:
