— Как к президенту?! — Салли вскочила.— Когда?
— Ушел в полвосьмого.
— Черт подери, Крис. Почему ж ты не позвонил мне, не сказал?
— Я бы позвонил, Салли, но Терри велел — никому ни слова.
— С каких это пор у тебя с Терри от меня секреты?
Салли была взбешена.
— Послушай, я ведь тут работаю, как и ты. Хозяин сказал: 'Никому ни слова'. Вот я и никому ни слова.
— О'кэй, о'кэй. Но о чем они будут говорить? Он тебе хоть намекал?
— Нет.
— Крис, черт тебя подери!…
— Говорят же тебе, сказал: 'Иду на встречу с президентом'. И точка. Ты понимаешь, Салли, он больше ничего не говорил. Ясно?
— Ясно, Крис. Я вылетаю ближайшим рейсом. Когда прилечу, заявлюсь прямо к тебе домой и…
— Но я сейчас живу не у себя, а в доме для гостей.
Она вскочила, кипя от возмущения.
— Послушай,— вкрадчиво начал Крис,— а ты видела вечерние новости?
— Нет. Я их пропустила.
— Позор!
— А в чем дело?
— Терри хотел, чтоб ты их посмотрела, а потом позвонила ему еще до возвращения.
— Но зачем? Что-нибудь случилось?
— Салли… сделай, о чем тебя просят.
Она склонила голову набок.
— Постой, ты что это несешь, Крис?!
— Я… действую, как приказано,— твердо, без тени смущения, ответил он после паузы.
Салли швырнула трубку и осталась стоять со стиснутыми от ярости кулаками. Она чувствовала себя настолько униженной и взбешенной, что не обратила ни малейшего внимания, когда в соседней комнате с силой хлопнули дверью.
Это был Дэйв Росс. Влетев к себе в номер, он надорвал сине-красный полученный экспресс-почтой конверт, за который только что расписался у портье. Он уже знал, что будет внутри: записка из штаб- квартиры ФБР по поводу доноса на Везерби и факсимильная копия листка из служебного календаря О'Брайена. Там значится имя Терри Фэллона — в тот день он записался на прием. Оба документа прислал Манкузо. Он хотел, чтобы на них Росс испытал Салли. Именно этого Росс больше всего и боялся.
Ровно в 19.59 Салли взяла трубку и отстучала нью-йоркский номер. На Западе, по местному времени, было 17.59, и телекомпания Эн-Би-Си готовилась через спутник передать свою воскресную программу новостей на несколько станций в районе Скалистых гор. Номер, по которому звонила Салли, обычно использовали зарубежные корреспонденты Эн-Би-Си, которые тем самым имели возможность прослушать текст передачи и узнать, что именно из присланных ими репортажей пошло в эфир.
Салли присела и, прижав трубку подбородком и открыв свой желтый блокнот, приготовилась к записи. Сперва играла музыка, на фоне которой голос Дэнни Дарка, диктора, объявлявшего программу предстоящих передач, вещал:
— … а в понедельник вечером вы увидите Дэниела Дж. Траванти и Мишель Ли в фильме 'Дым и огонь' из нашей серии 'Кино недели'.
Музыка смолкла.
Салли ясно представила себе, как в этот момент на экране появляется компьютерное изображение солнечного диска. Косые закатные лучи, падающие на статую Свободы, постепенно тускнеют, уступая место традиционному кадру — ведущий программы Крис Уоллас в своем рабочем кресле.
— Добрый вечер,— начал он.— Я Крис Уоллас. Разлад вице-президента Дэниела Истмена с президентом Бейкером теперь зашел уже столь далеко, что превратился в зияющую пропасть. Это произошло сегодня, когда вице-президент обвинил нынешнюю администрацию в преступной медлительности при расследовании убийства лидера никарагуанских контрас полковника Октавио Мартинеса. Об этом сообщает Андрэа Митчелл.
Телекамера Эн-Би-Си с неизменным цветным павлином установлена на северной лужайке перед Белым домом.
— На поспешно созванной сегодня утром пресс-конференции вице-президент Дэниел Истмен бросил поразительный по нынешним временам вызов президенту Бейкеру, что поистине беспрецедентно для американской политической истории,— начинает Андрэа Митчелл.
Далее следовал кусок из выступления самого Истмена:
— Я направляю сегодня это письмо члену палаты представителей — ее спикеру О'Доннеллу, чтобы потребовать от него и лидера большинства в сенате Лютера Гаррисона образовать Совместный комитет по независимому расследованию дела об убийстве полковника Октавио Мартинеса. Наряду с этим я также требую, чтобы конгресс рассмотрел то преступное, безнравственное затягивание 'рассмотрения' этого страшного преступления, которое, по существу, является обструкцией со стороны нынешней администрации…
Салли покачала головой и невольно усмехнулась. Она вспомнила Истмена, стоявшего на трибуне с увеличенным изображением печати вице-президента Соединенных Штатов, с поднятой над головой рукой, сжимавшей конверт, где лежало письмо. Все это было похоже на абсурдную дешевую мелодраму. Явную и неудачную попытку сыграть на чувствах толпы, возмущенной убийством, а заодно и поживиться за счет популярности Терри Фэллона.
Голос Андрэа Митчелл между тем продолжал:
— Вице-президент также заявил, что, по его сведениям, убийство агента секретной службы Стивена Томополуса, совершенное вечером в четверг в номере фешенебельной гостиницы 'Четыре времени года', является частью хорошо скоординированной кампании, направленной на то, чтобы замять дело и направить расследование по ложному следу. В настоящее время ФБР включилось в розыск его убийцы. Полиция округа Колумбия только что распространила составленный по словесным описаниям портрет женщины, которую видели в обществе Томополуса в баре гостиницы незадолго до его убийства. Это блондинка, типичная представительница белой расы, рост пять футов шесть или восемь дюймов. Возможно, проститутка.
К сожалению, ни спикера О'Доннелла, ни лидера сенатского большинства Гаррисона нам не удалось застать на месте, и мы не смогли узнать их мнение…
Салли опустила трубку. С нее было довольно и того, что она услышала. Казалось, у нее остановилось сердце.
20.10.
Сэм Бейкер сидел за кофейным столиком в Овальном кабинете напротив Терри Фэллона, живого воплощения техасского чуда, что началось в муниципалитете Хьюстона и докатилось до самого порога Белого дома. Бейкер отдавал себе полный отчет в том, что их нынешняя беседа — наиболее ответственная из всех, которые он когда-либо вел. Ведь от того, что будет сказано в течение нескольких ближайших минут, может зависеть судьба президентства в Соединенных Штатах. И на ближайшие четыре года, и на восемь лет после этого срока.
Фэллон, худощавый, приятной наружности, был одет аккуратно и достаточно традиционно. Темно- синий костюм, белая рубашка, неброской расцветки галстук. Бейкер отметил про себя его открытую улыбку, упрямые скулы и густые волосы. Внешний вид не выдавал, впрочем, никаких секретов, если не считать того, что Терри осторожничал при ходьбе, явно щадя свою рану в правом боку.
— Я знаю, что спикер палаты обращался к вам с просьбой относительно вашей готовности занять определенный пост,— начал Бейкер.
— Да, это так.
— И вы думали над его предложением?
