авеню огни в окнах горели далеко за полночь. В особняках дымился черный кофе, озабоченные мужчины и женщины у себя в кабинетах или в узком дружеском кругу переговаривались тихими охрипшими голосами. Там в ночи, как мельничные жернова, крутились мозги политиканов, созревали различные комбинации. И все это ей надо предугадать, потому что, пока съезд не завершится, так оно и будет. Ее голова против их голов. Ее ум против всех остальных…
Конечно, утром Вашингтон будет выглядеть по-прежнему, хотя прежним он уже не будет. Итак, Истмен выходит из игры. О нем забудут, но след от него останется. Это будет вакуум власти, подобный черной дыре в космосе, он станет затягивать в себя все новых людей. Сэм Бейкер, окровавленный и изнемогающий, все же доберется до выдвижения: как-никак, а он еще номер один в партии. И политиканы, что держатся за его фалды, подберут ему подходящего партнера. Им станет Терри Фэллон!
И вот в такое время ей уезжать в Майами, да еще в сопровождении второразрядного агента ФБР, чтобы опрашивать живущего там отшельника, который по старости лет не в состоянии, должно быть, назвать даже имен собственных внуков, а не то что навести на след убийцы Октавио Мартинеса. Идиотское поручение. Шарада без разгадки. И Терри знает это не хуже, чем она. Утром ей предстоит убедить его, что ехать бессмысленно.
Она посмотрела в окно, прислушиваясь к монотонному шороху дождя. Где-то западнее столицы, над долиной Шенандоа, небо разрывали молнии. Салли были видны отдаленные вспышки, слышны раскаты грома — барабанная дробь, возвещавшая приход будущего.
Да, возможности, открывавшиеся перед ней, были поистине безграничны.
1.50.
— Весьма сожалею, но сенатор Фэллон уже спит. Могу ли я что-то ему передать, чтобы он перезвонил вам с утра?
— Это Дэн Истмен, вице-президент Соединенных Штатов. Встряхните-ка этого сукиного сына — и пусть он сейчас же мне перезванивает. Сейчас же!
Собеседник Истмена на другом конце провода сперва замолк, затем начал беспомощно заикаться.
— Мистер вице-президент… Мне надо получить подтверждение…
— Делайте, что я сказал! — Истмен швырнул трубку.
Вокруг его стула на полу валялись первые выпуски утренних газет.
— Ну-ка, дай сюда эту дрянь! — рявкнул Истмен, протягивая руку.
Роб Мурхаус, секретарь Теда Уикоффа, передал телетайпное сообщение Истмену.
— Как все это случилось? — рявкнул тот.
— Точно неизвестно,— ответил Мурхаус, едва сдерживая слезы.— Тед отправился в бар, потом зашел в мужской туалет. Сейчас он в больнице.
— Сильно избили?
— С ним расправились зверски.
— Поясничный участок… грудной отдел позвоночника…— вслух прочел Истмен.— Что это значит, если перевести на нормальный язык?
— Говорят… говорят… скорей всего, он не сможет теперь ходить.
— Дерьмо собачье! — выругался Истмен, в упор взглянув на Мурхауса.— Педики вонючие!… Ладно, срочно организуй транспортировку. Оттуда его надо вытаскивать. И побыстрее.
— Я устроил чартерный рейс. Утром он будет в госпитале 'Уолтер Рид'.
— Вот черт! Меня не устраивает, чтобы его туда помещали. Сделай так, чтобы он попал в… Вообще- то, все равно куда его класть, но надо, чтобы до него не смогли добраться газетчики.
— Честно говоря, сэр,— с обидой в голосе произнес Мурхаус,— такого места лично я не знаю.
— Тогда найди кого-нибудь, кто знает! И убирайся отсюда!
— Слушаюсь, сэр.
В комнате зазвонил телефон.
— Мистер вице-президент! Соединяю вас с сенатором Фэллоном.
Истмен нажал на светившуюся кнопку:
— Вице-президент слушает.
— Это сенатор Фэллон. Чем могу быть вам полезен, сэр? — спросил Терри.
— Я хотел бы поговорить с вами, Фэллон.
— Прошу прощения, сэр, но после ранения… я вряд ли смогу приехать к вам.
— Не беспокойтесь. Я сам приеду.
2.05
Лу Бендер был человеком твердых правил. Одно из них включало обязательный, перед отходом ко сну, просмотр первых утренних выпусков газет: вашингтонской 'Пост', нью-йоркских 'Таймс', 'Уолл-стрит джорнэл' и балтиморской 'Сан'. Он давным-давно обнаружил, что тот, кто читает перед сном эти четыре газеты, встает куда более умным на следующий день — и, главное, хоть на полшага, но опережает остальных смертных, которые читают, за завтраком, лишь одну утреннюю газету.
На сей раз ему потребовалось еще меньше времени, чем обычно, чтобы пробежать газетные материалы. В сущности, доминировал только один сюжет, вынесенный на первую полосу всеми четырьмя изданиями, — ссора Дэна Истмена с президентом Бейкером. Пролистывая одну газету за другой, Бендер все больше кривил губы в презрительной усмешке. С первых страниц каждой из них на него смотрели те же самые фото: вот Истмен грозит пальцем Бейкеру; вот он поднимает на него кулак; вот демонстративно покидает Голубую гостиную Белого дома, оставив Бейкера в полном замешательстве. Позорно, недопустимо для общенационального лидера вести себя подобным образом. Самое худшее, однако, в том, что публичное проявление чувств наверняка испугает и оттолкнет от партии Великий Средний Класс, который тут же отторгнет от себя то, что его напугало. Эта история, без сомнения, будет стоить Бейкеру потери многих голосов. Вчерашние блицопросы общественного мнения с очевидностью показали: Сэму Бейкеру не видать больше президентства, если в одном списке с ним будет выступать Дэн Истмен. Беда только в том, что для Сэма Бейкера эти опросы ничего не значили. Для него на первом месте стоит преданность старым друзьям. Его вера в порядочность. Наконец его прежняя договоренность с Дэном Истменом.
Однако теперь детским своим поступком Истмен сам исключил себя из избирательного списка. Президент Соединенных Штатов уже не вправе сквозь пальцы смотреть на такого рода выходки, на столь явное неуважение к своей высокой должности. Теперь-то уж никто не осудит Сэма Бейкера, если он отстранит ренегата, человека необузданных страстей, заменив его хладнокровным и рассудительным Терри Фэллоном. Любое попустительство в данной ситуации могло бы быть расценено как отсутствие у самого президента чувства почтения к своему посту или, что еще хуже, как проявление слабости.
Бендер сложил газеты и улыбнулся: труднейшую задачу, которую ему приходилось решать, решил за него сам Истмен. И сделал это лучше, чем мог бы надеяться сделать Бендер. В результате вице- президентство Дэна Истмена тихо скончалось от ран, которые он сам себе нанес.
В комнате прозвучал звонок спецсвязи.
— Слушаю? — Он отложил газеты.
— Истмен только что ушел из дому.
— И куда направился?
— К Фэллону.
— Продолжайте наблюдение. Доложите, о чем они там говорили.
— Утром у вас на столе будет полная запись.
— Не надо дожидаться утра. Приносите, как только будет готово. Сукин сын! — произнес он в сердцах, кладя трубку.
Значит, у Истмена есть какой-то свой план. И он уже не просто помеха на их пути. Теперь он враг.
По внутренней связи Бендер набрал номер Пэта Флаэрти, начальника социологической службы Белого дома.
— Кто… звонит? — спросил сонный голос.
— Чем ты там занят?
