В. А. С<утугиной >
О Вера милая! Зачем ненужный стыдЕй точно клюквою советской щеки мажет?Ее и речь моя в толпу нагих ХаритХаритой новою вмешаться не отважит.Она не холодна, как девственный гранит,Когда змея лукавств к ушам ее приляжет,Но знак таинственный застенчиво хранитИ ни за что его поэту не покажет.А этот милый знак, он – надпись на стенеВеликим мастером воздвигнутого храма,И разгадать дано лишь Богу или мне,Что им возвещено, комедия, иль драма,В чистилище ль зовет, иль увлекает в ад,Или избраннику вещает рай услал.9(22) ноября 1920
«Если скажешь: – Упоенье...»
Если скажешь: – Упоеньеесть невиннее любви! —То поэта вдохновеньевдохновеньем не зови,Солнцу дай другое имя,свет дневной считай за тьму,И тогда тебя, безумец,не прощу я, но пойму.18 ноября (1 декабря) 1920
«Своей вины не отрицай...»
Своей вины не отрицайИ, вспоминая злую повестьБезумств кровавых, пробуждайЗаснувшую в оковах совесть.Когда она в простых сердцах,Стеная тягостью, проснется,Какой неодолимый страхВ лукавствующих встрепенется!Какие жалкие словаУслышим от того, кто нынеЛикует дерзко на вершине,Когда Россия чуть жива! 21 ноября (4 декабря) 1920
– Кто сложил куплеты? —– Так, один чудак. —– Пишут как поэты? —– Просто, натощак. —– Разве утром только? —– Нет, и вечерком.Не дает нисколькоИм Ученый Дом.– Вот и ходит вечноАвтор натощак,Но поет беспечно. —– Этакий чудак! – И нигде не служит? —– Нет, он так живет.Никогда не тужит,Песенки поет.– От веселых бреднейНе уйдет поэт.Даже в час последнийСложит он куплет.– Скажет: «ОставляюСкучный кавардак,Всем того желаю». —– Этакий чудак! — 8(21) апреля 1921
«Топор широкий не отрубит...»
Топор широкий не отрубитЕго преступной головы,И слава про него затрубит,Но все дела его мертвы.Эфесский храм, сожженный рано,В воспоминаньях вечно свят.Нетленно-юная ДианаНе помнит, кто был Герострат.22 апреля 1921
«Где твои цветочки, милая весна?...»
Где твои цветочки, милая весна?– Для моих цветочков мне любовь нужна. —Где твои улыбки, милая любовь?– Все мои улыбки захлестнула кровь.27 апреля (10мая) 1921
Душа моя без крылИз области могилНазад не прилетит,И там, где спит она,Водой полонена,Душа бессильно спит,И все вокруг, как сон,И чуть я оживленИгрою чуждых сил,И жизнь моя пуста, — Томленье у креста,Среди немых могил.30 ноября (13 декабря) 1921
«Кинжал не нужен для того...»
Кинжал не нужен для того,Кто хочет умереть.Совсем не надо ничего,Чтобы дотла сгореть.Созреешь к смерти, и придетСтремительный недуг,Тебя, как столб гнилой, качнет,И наземь рухнешь вдруг.30 ноября (13 декабря) 1921
В мире нет желанной цели,Тяжки цепи бытия.Спи в подводной колыбели,Настя бедная моя.Вот окно мое высоко.Над тобою я стою.Снял я мантию пророка,И, как няня, я пою:Баю-баюшки-баю.Бай мой, бай, волшебник, бай,Настю тихо покачай.В муках дни твои сгорели,И не спас тебя и я.Спи в подводной колыбели,Настя милая моя.Подняла над волей рокаВолю гордую свою.Спи спокойно, спи глубоко.Над тобою я пою:Баю-баюшки-баю.Бай мой, бай, кудесник, бай,Настю тихо покачай.Вспомни, звук моей свирелиБыл усладой бытия.Спи в подводной колыбели,Настя милая моя,До уставленного срокаСесть в подводную ладью,Унестись со мной высоко,И спою тебе в раю:Баю-баюшки- баю.Светозарный, Божий Май,Настю в светах покачай.30 ноября (13 декабря) 1921 СПб. Улицы
«Жаждет сердце тишины...»
Жаждет сердце тишины,Сердце бедное, больное.Качая, уврачуюУсталое, больное.Забуду всю явь земную,Забуду земные сны,Качаясь на прибоеРокочущей волны.Сердце бедное, больное,Ты дождешься тишины.9(22) декабря 1921
«Из низменных страстей, из гнусных утомлений...»
Из низменных страстей, из гнусных утомлений,Сплетенных жуткою и зыбкою игройНад ясной чистотой лазоревых ступеней,Над орошенною весеннею травой,Возводит в темный час полуночных затменийОна, премудрая, пророчеств дивный строй:«Любовь и Смерть – одно. Любовью рай откройВ таинственном труде безмерных восхождений».Поправши Смертью смерть, она тоску сожгла,Она меня зовет, любимая, – пришлаВ сияньи девственном лазури и эмали,И с нею я войду в таинственный чертог,Восторгом озарив безмерности дорог,Где гаснут медленно томленья и печали.13(26) апреля 1922
«Вновь тайна предо мной, но эта тайна чья...»
Вновь тайна предо мной, но эта тайна чья?Земные помыслы разгадки не узнали,Хотя святой покров порой приоткрывали,И к шороху его прислушиваюсь я.Тесна, как темный гроб, стремительна ладья.Любовь безмерную бессильные сковали.Растают призраки и засияют дали.Всё выше восхожу, и что ж ты, смерть моя!Сгорает пыльный прах, осадок жизни грешной.Возлюбленная вновь с улыбкою утешнойСо мной, и навсегда, моя ворожея.Любимую мою цветами увенчаю.Скажу: – Люблю тебя! – Она ответит: – Знаю,Бессмертная любовь, безмерная твоя!15 (28) апреля 1922
«Всё тот же путь, не ближе, не короче...»
Всё тот же путь, не ближе, не короче,Такая ж цель, загранные поля.Все сердце успокоиться не хочетТвоими прелестями, Мать- Земля,Но если надо нам в далеком краеТруды и муки снова перенесть,Не все ль равно! Все призрачное тает,Но ясно нам, – незыблемое есть.Костры страданий ярко пламенеют,И жалит пламенами пыль дорог,Но ясно мне, – соединюся с Нею,Таинственный переступив порог.19 апреля (2 мая) 1922
Смеешься надо мною,Ликуя в небесах.Слезы Твоей не