Рассказ «Человек в футляре» появился в июльской книжке «Русской мысли». Начиная с этого времени редакторы журнала увеличили Чехову гонорар (учитывая то, что он «мало пишет»): вместо 250– 300 руб. «За последнее письмо (300) merci!! merci beaucoup», — благодарил Чехов Гольцева в письме от 28 июля 1898 г.

В мае 1899 г. к Чехову обратилась его знакомая по Ницце — О. Р. Васильева, затеявшая сборник в пользу голодающих. Она хотела посвятить сборник Чехову и просила рассказ «Человек в футляре». Не веря в успех сборника, вдвойне не сочувствуя намерению выпустить книгу с посвящением ему и со статьей о нем, Чехов отговаривал Васильеву от издания сборника и не разрешил помещать свой рассказ, как и статью «Опыт литературной характеристики Чехова». Сборник все-таки вышел («Помощь пострадавшим от неурожая в Самарской губернии». М., 1900), но без рассказа Чехова, без статьи и без посвящения ему. По этому случаю Чехов писал 21 мая 1899 г. Ю. О. Грюнбергу: «Будьте добры, передайте Адольфу Федоровичу <Марксу> мою просьбу — о всяком разрешении перепечатывать мои произведения уведомлять меня».

В сентябре 1899 г., вместе с набором второго тома марксовского издания, Чехов неожиданно получил корректуру рассказов «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви». А. Ф. Марксу 28 сентября он писал о неаккуратности типографии, которая не руководствуется авторским списком рассказов второго тома и «присылает рассказы по своему выбору». Относительно «Человека в футляре» и примыкающих к нему рассказов в этом письме сделано важное сообщение. Чехов писал, что рассказы эти принадлежат «к серии, которая далеко еще не закончена и которая может войти лишь в XI или XII том, когда будет приведена к концу вся серия». Замысел этот осуществлен не был. Издание 1899–1902 годов вышло в десяти томах.

Что касается рассказов «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви», в первое марксовское издание они не вошли вовсе, хотя известно, что корректуру этих рассказов Чехов получил еще раз в августе 1900 г. (письмо к А. Ф. Марксу от 9 августа 1900 г.).

Когда в 1903 г. сочинения Чехова Маркс издавал приложением к «Ниве», все три рассказа попали в том XII. Корректура этого тома была выслана 28 марта. В сопроводительном письме Маркс писал Чехову: «Если найдете одну корректуру достаточной, будьте добры подписать гранки к печати, в противном случае Вам будет прислана новая корректура» (ГБЛ). 14 апреля 1903 г. Чехов вернул корректуру. Она была выслана еще раз в Москву после 22 апреля (письмо А. Ф. Маркса от 26 апреля 1903 г. — там же).

При всех многократных просмотрах корректур в тексте марксовского издания рассказа «Человек в футляре» Чехов сделал лишь мелкие стилистические поправки (см. варианты) и снял одну фразу. Осуждая езду учителя на велосипеде, Беликов говорит: «И раз это не разрешено циркулярно, то и нельзя». В журнальном варианте он повторял еще раз: «Не разрешено — и нельзя».

«Человек в футляре», вместе с другими рассказами трилогии, вошел в XI, посмертный том первого марксовского издания, вышедший в 1906 г. Как видно из сопоставления текстов, при новом наборе были допущены ошибки и кое-где корректором изменена пунктуация. Так, например, слова Буркина: «Беликов жил в том же доме, где и я» в томе XI читаются: «Беликов жил в том же месте, где и я» (явная ошибка, так как речь идет именно об одном и том же доме — «в том же этаже, дверь против двери»). Ясно, что авторская корректура рассказа была учтена в прижизненном издании 1903 г., а к текстовым переменам 1906 г. Чехов не имел никакого отношения.

На этом основании «Человек в футляре», как и другие рассказы, входившие в том XII издания 1903 г., печатаются по тексту этого тома.

Современники связывали образ Человека в футляре с реальным лицом — инспектором таганрогской гимназии А. Ф. Дьяконовым. В. Г. Богораз (Тан), учившийся в Таганроге в одну пору с Чеховым, высказал этот взгляд уже в 1910 году в очерке «На родине Чехова» («Современный мир», 1910, № 1; перепечатано: «Чеховский юбилейный сборник». М., 1910). Мнение Богораза поддержал М. П. Чехов, писавший о Дьяконове: «… это была машина, которая ходила, говорила, действовала, исполняла циркуляры и затем сломалась и вышла из употребления. Всю свою жизнь А. Ф. Дьяконов проходил в калошах даже в очень хорошую погоду и носил с собою зонтик. Таков был прототип Беликова» (Антон Чехов и его сюжеты, стр. 16–17).

Это мнение оспорил П. П. Филевский, окончивший таганрогскую гимназию на два года раньше Чехова и впоследствии преподававший в ней. В очерке «Таганрогская гимназия в ученические годы А. П. Чехова» (рукопись, ТМЧ) Филевский привел подробные сведения о Дьяконове, отметив в особенности его внешность («…одевался по-спартански: зимою шубы не носил, а легкое пальто…»), а также его порядочность и душевную щедрость: строгий службист, Дьяконов не отказывал своим подопечным в денежной помощи, а свой дом и все свои сбережения завещал начальному училищу и на ежегодные пособия учителям. Возражая Богоразу, Филевский писал: «Я же положительно утверждаю, что между „Человеком в футляре“ и А. Ф. Дьяконовым ничего общего нет и в этом произведении А. П. Чехова никакого местного колорита найти нельзя».

Воспоминания Филевского подробно проанализировал Ю. Соболев; принимая в целом взгляд Филевского, Соболев отметил, что «живой моделью» для Человека в футляре мог послужить М. О. Меньшиков, ученый гидрограф, известный публицист «Недели», о котором в дневнике 1896 г. Чехов заметил: «М. в сухую погоду ходит в калошах, носит зонтик, чтобы не погибнуть он солнечного удара, боится умываться холодной водой, жалуется на замирание сердца» (см. Ю. Соболев. Чехов. Статьи. Материалы. Библиография. М., 1930, стр. 163–165).

Сходство, однако, оказывается чисто внешним, поскольку ни по роду занятий, ни по складу характера Меньшиков на Человека в футляре не походил: участник ряда морских экспедиций, автор «Руководства к чтению морских карт» (СПб., 1891) и «Лоции Абоских и восточной части Аландских шхер» (СПб., 1898), Меньшиков в годы своей близости с Чеховым напечатал ряд острых литературно-публицистических статей; интересно отметить, что в 1896 г., к которому и относится чеховская дневниковая запись, Меньшиков был ранен: в него стрелял некий земский начальник, оскорбленный корреспонденцией «Недели». Чехов находился с Меньшиковым в переписке с 1892 г.; когда в 1901 г. тот стал публицистом «Нового времени», Чехов прекратил и знакомство, и переписку.

В письмах Чехова есть ряд заметок и живых подробностей, которые, несомненно, соотносятся с темой «Человека в футляре», с образом Беликова. Так, 14 октября 1888 г. — в письме к А. С. Суворину: «… приходил из гимназии классный наставник <…> человек забитый, запуганный циркулярами, недалекий и ненавидимый детьми за суровость (у него прием: взять мальчика за плечи и трепать его; представьте, что в Ваши плечи вцепились руки человека, которого Вы ненавидите). Он <…> всё время жаловался на начальство, которое их, педагогов, переделало в фельдфебелей. Оба мы полиберальничали, поговорили о юге (оказались земляками), повздыхали… Когда я ему сказал: — А как свободно дышится в наших южных гимназиях! — он безнадежно махнул рукой и ушел».

О своем брате Иване Павловиче, педагоге, Чехов заметил в письме, по времени близком к рассказу: «Он, т. е. Иван, немножко поседел и по-прежнему покупает всё очень дешево и выгодно и даже в хорошую погоду берет с собой зонтик» (Ал. П. Чехову, 22 или 23 сентября 1895 г.).

По-видимому, тема «Человека в футляре», постепенно вырисовываясь и пополняясь, жила в сознании Чехова в течение долгих лет, а образ Беликова не сводится к единственному реальному прототипу.

Рассказ «Человек в футляре» появился после почти полугодового молчания Чехова и вызвал многочисленные отклики читателей и профессиональных критиков.

Врач В. Г. Вальтер, с которым Чехов был знаком еще по таганрогской гимназии и встретился зимой 1897–1898 г. в Ницце, писал 19 августа 1898 г.: «Вчера после прочтенья „Человека в футляре“ я более двух часов говорил об этом гнетущем, только в России возможном явлении, только, знаете, столица Вас плохо поймет, а провинция будет бесконечно благодарна, и хоть действия мало, а хорошо бы запечатлевать в умах людей такие типы и сцены» (ГБЛ; Из архива Чехова, стр. 165). То же впечатление произвел рассказ на И. И. Горбунова-Посадова: «Такие рассказы, как Ваш „Человек в футляре“, хорошо будят, расталкивают (как и сильное описание провинции в „Моей жизни“) <…> Всегда с таким приятным душе предчувствием раскрываешь книгу, где Ваша новая вещь» (письмо от 14 сентября 1898 г. —