модель оправданна по целому ряду обстоятельств. Во-первых, она менее чувствительна к непрерывности услуг. Но это даже не главное. Если посмотреть с экономической точки зрения, то запуск голосовой услуги третьего поколения не создаст никакого дополнительного продукта. Качество от этого не улучшится, ведь покрытие сети долгое время будет меньше, чем у сетей GSM. Таким образом не возникнет никакого дополнительного источника доходов для нас. Те же люди перейдут из одной сети в другую, денег больше они тратить не будут. А если мы сделаем ставку на широкополосный доступ, то это абсолютно новый источник выручки, так как таких услуг сейчас нет, а они на данный момент очень востребованы. Поэтому на этом мы сейчас в большей степени фокусируем свои усилия. Пытаемся понять, насколько это реально, потому что все-таки продажа широкополосного интернета – это услуга резидентская, то есть это уже работа не с индивидуумом, а с домохозяйствами, то есть квартирами, домами. И мы стараемся понять – беспроводной интернет меняет эту концепцию или нет? Становится данная услуга индивидуальной или это по-прежнему услуга, направленная на домохозяйства? Нами сейчас ведется большое количество исследований в данном направлении, но в целом можно с уверенностью сказать, что мы это направление будем развивать, мы будем туда инвестировать. Особенно если учесть сложности с расчисткой частот в Москве и в других крупных городах, не исключено, что мы вообще придем к другой концепции построения сети 3G: не из центра к окраинам, а наоборот – с окраин к центру.

– Оправданны ли, на ваш взгляд, предположения, что с началом активного внедрения сетей нового поколения ры нок вернется к ситуации жесткой конкуренции за абонента между ведущими операторами?

– Конкуренция есть и сейчас, только она существенно поменяла фокус. Мы конкурируем не за счет друг друга за новых абонентов, а конкурируем параллельно друг с другом за свою абонентскую базу. Конкуренция идет не за счет цены, а за счет качества услуг, креативности услуг, сервиса. Естественно, это имеет определенные рамки – если завтра мы неожиданно сделаем цену за минуту разговора $10, то очень быстро потеряем всю абонентскую базу. Я думаю, что с появлением сетей нового поколения ничего не изменится принципиально. Приведу пример. Я смотрел примерно полгода назад квартальный отчет Merril Lynch, где подробнейшим образом анализируются все основные рынки сотовой связи, отслеживается масса параметров по всем операторам на этих рынках. Так вот, например, оператор 3, несмотря на всю дешевизну и попытки интенсифицировать конкуренцию, с большим трудом набирает долю рынка. Практически нигде им пока не удалось построить успешных операций. Они везде присутствуют, их влияние заметно на рынке, но про успешность этих операций говорить пока нельзя. К чему я это говорю? К тому, что сама по себе интенсификация ценовой конкуренции ничем не обоснована. Вряд ли стоит надеяться, что мы сможем перетянуть в свою сеть 3G, резко снизив цены, такое огромное количество абонентов, которое позволит нам компенсировать снижение цен. Кроме того, я не думаю, что кому-то из «большой тройки» удастся значительно вырваться вперед по временному фактору: разрыв между операторами вряд ли будет больше трех-пяти месяцев. Все построят примерно одинаковые сети, предложат примерно одинаковые услуги. И я не вижу, как это может явиться катализатором ценовой конкуренции. Давайте не забывать, что мы все-таки по-прежнему работаем на ценах за минуту, которые, по данным того же исследования, входят в десятку самых низких в мире. Поэтому я не вижу экономической необходимости для снижения цен и для ужесточения ценовой конкуренции. Это съест огромное количество ресурсов и затормозит развитие качества услуг третьего поколения. Конкуренция будет интенсивной, но будет вестись за то, как наиболее быстро, умело и интересно вывести новые услуги на рынок.

– Говоря о развитии сетей, нельзя не вспомнить ваш конфликт с «Россвязью», касающийся конкурсов за лицензии GSM в десятках регионов России. Тендеры за Дальний Восток, где «Вымпелкома» до сих пор нет, были вами проиграны, однако вы решили оспорить в судебном порядке их условия. В августе вас поддержала комиссия ФАС, посчитав условия тендеров нарушающими закон «О защите конкуренции». Насколько позиция антимонопольного органа увеличивает ваши шансы на победу в суде?

– Ну, здесь загадывать не будем. Не имеет смысла пред восхищать события, когда они переходят в судебную плоскость. Мы будем пытаться оспорить как условия тендеров, так и результаты уже состоявшихся торгов.

– Как у вас складываются отношения с новым отраслевым регулятором в лице Россвязьохранкультуры?

– Мне кажется, сейчас произошло то, что должно было произойти достаточно давно: регулятор отсоединен от министерства, выделен в отдельную составляющую. Россвязьохранкультуры – это мегарегулятор, что на самом деле тоже очень правильно, потому что все больше и больше медийная и телекоммуникационная сферы будут пересекаться. С точки зрения того, как у нас выстраиваются отношения с новой структурой, могу сказать, что нас по крайней мере слушают. Это уже хорошо. Раньше диалога с регулятором у нас фактически не было, настолько была односторонняя позиция и политика. Присутствие некоторого диалога с регулятором, мне кажется, очень позитивная вещь. И предпринятые Россвязьохранкультуры попытки изменить условия тендеров за GSM-лицензии показывают, что регулятор начинает занимать позицию, которая более объективна, и ищет решения, которые были бы прозрачны. Есть ощущение, что Россвязьохранкультуры хочет сделать все более логично, понятно и, давайте скажем, честно. Я считаю, что это очень позитивное изменение, могу его только приветствовать. При этом я хочу отметить, что ситуация в целом для нас легче не стала. Потому что сейчас все стало гораздо менее предсказуемо. Почему мы сразу стали оспаривать условия тендеров за GSM-лицензии? Потому что их результаты были абсолютно предсказуемы. И прежде так было постоянно и повсеместно: можно было с уверенностью 99 % сказать, где мы что-то можем получить, где не можем. Теперь ситуация меняется, и в целом для рынка она меняется к лучшему.