столь поздний час и отдавать распоряжения тоном хозяина. – Посмотрим, угадал ли я ваш размер? Ночь – время чудес, когда женщина может превратиться в принцессу, если пожелает. Она надевает драгоценности и облачается в соблазнительные одежды, источая флюиды страсти…
Лика была потрясена тонкостью, прелестью наряда и, будучи истинной представительницей своего пола, поддалась искушению. Она молча взяла коробку и скользнула в спальню, переодеваться. Не смогла устоять! Она только полюбуется собой, а там… видно будет. Пожалуй, что и укажет господину Ростовцеву на недопустимость с его стороны подобного поведения. Что за фамильярность? Разве ему дали повод так себя вести?
Кукла Чань с завистью наблюдала за хозяйкой. Она бы тоже не отказалась от такого чудного платья. А какие легкие, мягко обнимающие ступню бархатные туфельки, которых почти не чувствуешь! Какой дивный цветок на поясе! Второй следует прикрепить к прическе. Ах, Лика, Лика… не стой же истуканом, – пригладь волосы спереди, сзади собери в небрежный узел и укрась цветком. Вот, молодец! Какая же ты красивая…
Та же мысль вспыхнула у Ростовцева, когда Лика вышла к нему в гостиную, слегка смущенная, с робкой улыбкой и румянцем на бледном лице. И снова ему показалось, что он уже видел ее в этом платье и с этим зеленым цветком в волосах.
– А серьги? – как нечто само собой разумеющееся, спросил он. – Где ваши изумрудные серьги? Без них чего-то не хватает.
– Послушайте, – старалась быть строгой Лика. – Вы просили примерить вещи, я это сделала. Но… не испытывайте моего терпения.
– У меня… у нас с Альбиной сегодня торжество. Я хочу, чтобы вы разделили с нами трапезу, выпили вина за наше здоровье… и вообще повеселились. Я пришел за вами, а наряд захватил по пути, чтобы исключить причину отказа. Женщины обычно ссылаются на то, что им нечего надеть. Вы потрясающе выглядите, Лика! Мы можем ехать в ресторан.
– Ночью? Вы забыли, который час.
– В городе ночи проводят по-разному, совсем необязательно в постели. Разве вы хотите спать?
– Нет. У меня бессонница.
– Тем более! Внизу ждет машина.
Он подавлял ее своим напором, своей веселой уверенностью. По-видимому, здесь так принято – праздновать по ночам. Днем-то слишком много людей повсюду, шумно, неуютно от толкотни. А ночью… в самый раз.
Уже в машине Лика спросила:
– Альбина знает, что вы… что я…
– Я приглашаю, кого хочу.
Лика чувствовала беспокойство, однако больше вопросов не задавала. Она не изучила еще нравы и обычаи этого города, привычки его жителей. Ей следует довериться такому опытному человеку, как господин Ростовцев. Да и сыщик велел не избегать будущего родственника.
У Лики не было семьи в общепринятом смысле, – она только в книгах читала о больших семейных праздниках, где за одним столом собираются все, от мала до велика. Наверное, ей предстоит нечто подобное.
Клуб «Элегия» произвел на нее благоприятное впечатление: ярко освещенный вход с колоннами, вежливый швейцар, темный паркет в гардеробной, большие зеркала, хрустальные люстры, – сияние огней, элегантность и изысканность. Лика придирчиво оглядела себя, осталась довольна: платье сидело безукоризненно, серьги сочетались с цветами из перьев и оттенком ее глаз, и сама она – тонкая, в кружевах и бархате, в туфлях на каблуках, гладко причесанная, казалась настоящей леди. Ей было невдомек, сколько необходимых процедур она упустила – маникюр, укладка, макияж… ужас! Невежество спасло ее от переживаний.
Ростовцев излучал добродушие и был галантно предупредителен. Одетый с небрежным шиком, он повел Лику в золотистый полумрак зала. Там уже ждали Треусов, Лена и Альбина. У них вытянулись лица, в глазах застыло немое изумление.
– Это твой сюрприз? – неприятно улыбнулась Эрман.
– Первый… пока.
Лика смутилась. Она чувствовала возникшее при ее появлении замешательство и неприязнь. Все трое уставились на «лесную отшельницу», – Лена и Треусов с жадным любопытством; Альбина – со скрытой ненавистью. И только Альберт Юрьевич откровенно наслаждался происходящим.
– Ты же сказал, что едешь за своим другом, – не выдержала «невеста».
– Так и есть! – он невинно блеснул глазами. – Ты имеешь что-то против Лики?
– Нет, разумеется, но…
– Тогда давайте есть и пить. У нас ведь торжество. Ты как будто не рада? А я приготовил тебе подарок!
В этот момент, – по предварительной договоренности, – свет в зале погас, что вызвало недовольный ропот и возгласы остальных посетителей. Тотчас же вспыхнул где-то вверху прожектор, направленный на раскрытый футляр в руках Ростовцева, и засверкал, переливаясь, рассыпая феерические искры, крупный бриллиант в кольце, которое Альберт преподнес Альбине.
– Это тебе, дорогая! В знак моей покорности судьбе. Иногда мне кажется, что я не могу отступить от текста, написанного ее волшебной рукой. Выпьем в честь этого, друзья мои!
Зажглись люстры и бра, заиграла музыка, официанты разливали шампанское… Альбина, со слезами восторга и страха, надела кольцо, – оно холодным обручем обхватило палец, сжало. «Неужели мало? – подумала она. – Ничего, в крайнем случае, отнесу ювелиру, он чуть растянет. Какого черта Алек притащил сюда эту неуклюжую девицу? Откуда у нее это потрясающее платье? Дурнушка преобразилась!»