потому как бояре с лешими не договорились. С тех пор холм орешником порос, деревьями, настоящий лес вокруг поднялся. А теперь вы на нем решили дом соорудить и поселиться.

– Чепуха! – возмущенно воскликнула Феодора. – Неужели вы серьезно... про леших? Это же смешно!

– Как вам живется в этом доме? – хитро прищурился Николай Емельяныч.

Феодора молча опустила глаза.

– То-то! – поднял он вверх указательный палец. – Не зря же вы ко мне пришли? Век тому назад никто в Рябинках не считал слухи о Лешем холме чепухой. Там дорога мимо проходит, так по ней днем боялись ездить, не то что ночью. Крюк делали в два километра, чтоб дурное место обогнуть.

Мурашки страха побежали по телу Феодоры. Она вспомнила, что и теперь мало кто проезжает мимо корнеевского поместья, расположенного в стороне от деревни, особняком.

– Почему же? – ощущая образовавшийся в горле комок, выдавила она.

– Когда лешие под землей гульбище устраивали, жуткие звуки вокруг холма были слышны – стоны, завывания разные, плач и смех, вопли, бормотание. Боязно становилось одинокому путнику или ездоку, да и компания не спасала. Страх заразителен, быстро передается от человека к человеку.

– Что ж, прямо-таки завывания из-под земли раздавались? Вы сами слышали?

– Самому не приходилось, слава богу, – мелко перекрестился старик. – Люди рассказывали, они зря врать не будут. – Он помялся. – Перед войной, в сороковом году, такая оказия случилась: председателю колхоза вся эта нечистая сила надоела, вызвал он из райцентра милицию, послал туда разбираться. Оказалось, что кто-то у подножия Лешего холма ход проделал внутрь, в подземелье, значит, замаскировал его и устроил молельню. Секта какая-то, раскольники или хлысты, я в религиозных течениях не знаток. Открыто они исповедовать свою веру не могли, вот и нашли пристанище в подвалах бывших палат. Тогда их разогнали, ход засыпали, чтоб другим неповадно было, и все.

– Выходит, лешие тут ни при чем, – вздохнула с облегчением Феодора. – Шутите вы со мной, Николай Емельяныч! А я уже почти поверила.

– В каждой шутке есть доля истины, – улыбнулся бывший директор школы. – Странное место вы для своего дома выбрали. Я бы сказал, зловещее! Как это принято нынче называть, с плохой энергетикой. Ведь неспроста там пожары случались, и пришло оно в запустение не без причины...

– И хлысты его облюбовали благодаря худой славе, – продолжила Феодора. – Так?

– Похоже.

– А теперь мы поселились!

Старик развел руками,

– О вас пока судить не могу. Рано! Время покажет.

– Давай я поговорю с матерью Хованина, – предложила Ева. – У меня это лучше получится.

Они со Славкой прогуливались в больничном дворике.

– Я Эдика не предупредил.

– И не надо. В его интересах тебя путать и держать в неведении.

– Думаю, ты все-таки ошибаешься, – возразил Смирнов. – Чем он тебе не приглянулся? Тем, что оружием торгует?

– Отчасти.

– Это ведь только бизнес!

– Род бизнеса тоже характеризует человека. Хотя ты прав, я предвзято отношусь к Проскурову. Наверное, он напоминает мне бывшего мужа.

– Вот так так! Интересно, что между ними общего?

– Подход к женщинам, – угрюмо сказала Ева. – Почему Проскуров долго не женился, перебирал? Он искал идеальную жену – скромную, строгую, умную, с высшим образованием, порядочную, неприступную, хорошо воспитанную, из добродетельной семьи, красивую, молодую, девственную. Еще перечислять?

– Считаешь, правильно жениться с бухты-барахты, как я на Жанне когда-то? – не согласился Смирнов. – Не успел опериться, погоны получить, как обзавелся законной супругой. Потом после недолгого счастья – разочарование, развод, пустота в душе.

– Я не о правильности, я – о любви! – горячо произнесла Ева. – Человек не должен выбирать возлюбленную или возлюбленного: это не покупка машины в автосалоне. Это чувство! Увидел женщину, и сердце дрогнуло, хотя ты о ней еще ничегошеньки не знаешь. И нет у нее ни достоинств, ни недостатков – она твоя спутница, со всеми ее особенностями.

– У Эдика так и было. Увидел Нану – влюбился.

– Он не Нану увидел – он ее фигуру стройную увидел, черные косы, скромную манеру одеваться, молодость, неиспорченность. И убедил себя, что всю жизнь о такой мечтал! Как же! Венчание в Грузии, в национальном костюме, в монастыре в горах, первая брачная ночь в старинной сакле... сказка! Но ведь это всего лишь декорации, дорогой. А жизнь – нечто другое, и на фоне романтических пейзажей порой происходят жестокие, циничные вещи.

– Не понял, – удивился сыщик. – Ты на что намекаешь?

– Я не намекаю, я рассуждаю. Ты когда рыбку идешь ловить, что на крючок цепляешь?