– Э-э! Э! Поосторожнее!
– А то что будет? Побьешь меня? Да? Давай, зови своего дружка… я ему в глаза плюну…
Симу понесло. Она плохо соображала и сквозь слезы осыпала Карташина ругательствами и оскорблениями. Пока тот не ударил ее по щеке.
– Все! Все! Успокойся! Все. У тебя истерика…
Она замерла, судорожно дыша, несколько раз икнула и полезла в сумочку за бумажными платками.
– Прости… я вынужден был тебя ударить, – оправдывался молодой человек. – Я не со зла… Хочешь воды?
Он сбегал в мастерскую и принес ей маленькую бутылку колы. Пара глотков, и лицо девушки порозовело. На щеке ярко выделялся след от удара.
«Я перестарался, – корил себя Олег. – Не рассчитал. Придется заглаживать…»
Пока Сима приводила себя в порядок, к ней вернулась способность мыслить здраво. Она же сегодня видела неподалеку от офиса Айгюль… Та явно ненормальная. Вот кто мог совершить нападение на доктора. Это Айгюль! Сумасшедшая. Ее нужно найти…
«Примерно таким я себе его и представляла, – с удовлетворением отметила Глория, разглядывая Оленина. – Рослый, поджарый, ухоженный, с благообразными чертами лица. Мягкотелый интеллигент, трусоват… однако носит маску крутого профи. Этакий вальяжный господин, барин до мозга костей, знаток человеческих душ! Любимец женщин, баловень судьбы… которая вдруг взбрыкнула и выбросила его из седла. Он почти сломлен, но продолжает держать марку».
– Вы кто? – резко, отрывисто спросил он. – Пособница этого человека? Он меня похитил. Это преступление, между прочим…
– Вы предпочитаете оказаться в полиции? – холодно улыбнулся Лавров. – Нет проблем. Одно слово, и вы в КПЗ. Они жаждут вашей крови.
– Сними с него наручники, – попросила Глория. – Отсюда ему не убежать.
– Пусть только попробует…
Начальник охраны неохотно подчинился и освободил запястья пленника. Тот со стоном принялся растирать затекшие руки.
– Ну-с, чем обязан? – исподлобья бросил он взгляд на красивую даму в ярком наряде. – Зачем ваш сообщник притащил меня сюда? Что это за дом?
– Колдовское логово.
– Что?
Черты доктора дрогнули и поплыли. Прежнее выражение напускного безразличия сменило тревожное ожидание. Куда еще он попал?
– Знакомьтесь, – ухмыльнулся Лавров. – Вас, Оленин, представлять нет необходимости… а дама сама решит, как ей себя назвать.
«Они все тут чокнутые, – догадался Оленин. – Возомнили себя черт знает кем… Я полностью в их власти. Даже понятия не имею, куда меня привезли. Этот негодяй завязал мне глаза. Ехали ужасно долго… видимо, куда-то за город. Если меня здесь убьют и закопают где-нибудь в лесу, то никто не найдет. Нельзя с ними спорить и злить их…»
– Очень приятно… – выдавил он. – Милая дама, что вы собираетесь со мной сделать?
– Поджарить на вертеле! – захохотал Лавров. – И съесть на ужин.
– Для ужина поздновато…
Пленник изо всех сил старался сохранять спокойствие, но это ему плохо удавалось.
– Мы любим ночные трапезы, – улыбнулась Глория. – При полной луне. Когда в чаще воют волки…
– …которым мы бросаем обглоданные кости! – подхватил начальник охраны. – Давно я не пробовал мяса серийного убийцы. Ради такого лакомства я сам готов освежевать его тушу!
– Погоди немного, – подняла руку дама. – Сначала я поговорю с ним.
– Он чертовски упрям. Из него слова не вытянешь.
– Жаль. Тогда…
– Нет-нет! – подскочил Оленин. – Не слушайте его! Я уже все рассказал! Всю душу вывернул наизнанку! Чего вам еще надо?
Ему казалось, что осуществляется наяву одно из тех бредовых видений, о которых он столько раз слышал от своих пациентов. Неужели вирус безумия проник в его мозг? Так или иначе, но быть съеденным не хочется… даже если это произойдет в больном воображении. Ведь чувства он испытывает те же самые – страх, боль, растерянность, отчаяние.
– Бедные девушки тоже хотели жить и умоляли его о пощаде, – обращаясь к даме, вымолвил его мучитель. – Но их мольбы не были услышаны.
– Я никого не убивал… – без всякой надежды на снисхождение твердил Оленин. – Не убивал…
– Ну да, складную байку он придумал! – не глядя на пленника, заявил Лавров. – Что интересно, век назад он тоже был ни при чем! По его версии, горничных графини Олениной убивала она сама. Душила бельевыми веревками, потому что ревновала мужа к молодым девушкам…
– Загадки человеческой психики поставили вас на грань жизни и смерти, – важно изрекла Глория. – Вы терялись в догадках, ломали голову. Вас окружали странные женщины: взбалмошная Ида Рубинштейн… непредсказуемая супруга… служанки, которых обнаруживали убитыми…
Доктор сидел молча, осмысливая ее слова. По крайней мере пока они разговаривают, его не поджарят на ужин.
– Боже мой! – наконец вырвалось у него. – Вы правы! Я стремился понять… Должно быть, это стремление заставило меня стать психоаналитиком. Чтобы разобрать человеческую душу на составляющие, выявить законы взаимодействия этих составляющих… и научиться исправлять поломки. Увы, сие невозможно…
– Вы были женаты, и ваш брак оказался несчастливым, – продолжала Глория. – Он принес вам страдания вместо блаженства. Поэтому вы дали себе зарок: никакой женитьбы. Никогда. Ни за что.
– Я не был женат! Вернее, граф Оленин женился на Эмме… Теперь мне пытаются внушить, что граф и я – один и тот же человек. Но… я не могу быть им! Ведь он… умер. Давно.
– Разве вы ни разу не ощущали себя графом? А ваша любовь к Иде? Откуда она?
– Ида воплощает мой идеал женщины, умной, тонкой, чувственной… где все – нерв, от макушки до кончиков ногтей. Где все – изысканность и шарм. Ни грамма пошлой обыденности… – В его глазах полыхнула и погасла молния, он вяло махнул рукой. – Вам не понять!..
– Граф Оленин обожал Иду настолько, что убивал других женщин за их непохожесть на нее, – вставил Лавров.
В ответ доктор вздохнул и отвернулся. Ему не верят… и в этом нет ничего странного. Он бы сам счел подобные объяснения ложью.
– Вы передергиваете, – вымолвил он после паузы. – Я обожаю Иду, но… это не значит… не значит, что я… убийца. Порой во мне просыпается зверь. Однако я усмиряю его! Не позволяю ему вырваться на свободу. Человеческая сексуальность – темная, неизученная сфера, где ангелы и демоны на одно лицо…
– Вы занялись психиатрией, повинуясь подсознательному импульсу? – спросила Глория. – Вами двигало желание разрешить загадку прошлого?
Оленин поднял на нее удивленные глаза.
– Оно непостижимым образом засело во мне…
– Зачем копаться в прошлом, если вся история – продукт чужого внушения? – не преминул напомнить доктору Лавров.
Тот, казалось, находился в полном замешательстве.
– В любом случае зерна упали на благодатную почву, – добавил начальник охраны.
Глория бросила на него укоризненный взгляд, и он замолчал.
– Вы не женитесь, потому что у вас уже был трагический опыт? – обратилась она к пленнику.
– Да, но… я не могу быть
– Когда именно?
– В шестьдесят первом году… во Франции. Он пережил Иду всего на несколько месяцев…
