— Начнем с тебя, капитан, — повелительно начал Кондратьев. — Хочу знать, каким боком ты к этому делу.

— А может, с вас начать? — хмыкнула я. — А, Павел Никодимович? Кажется, я тебя правильно величаю, товарищ майор, не забыла?

— Угу. Не забыла. Только не майор. А подполковник.

— Поздравляю. В отличие от тебя, я повышением похвалиться не могу. Потому как меня попёрли из ФСБ. Так что я сейчас сама по себе. И никому на хрен не подчиняюсь.

Моя грубость его позабавила. Он открыл было рот, чтобы ответить в тон мне, но тут вмешался Гера. С явной брезгливостью бросив в нашу сторону:

— Павел? Подполковник? Так-с. Значит, имечко Руслан было туфтой. Всё туфта. Вот кто, оказывается, среди нас был чужак. Ха-ха…

Он как-то нервно забулькал горлом, попытался громко засмеяться, но тут же надрывно, словно подавился, закашлялся.

— Закрой фантан, проводничок. О тебе речь пойдёт позже. И кто бы я ни был, дух из тебя вышибить я смогу в любом случае. А ты уже давно на это напрашиваешься.

Не знаю, на что намекал подполковник, но Гера не стал больше задираться. А, поджав губы, молча уставился в землю, как человек, которому все по барабану.

Витёк как молчал до этого, так и продолжал помалкивать. А Марина на нас даже не смотрела, словно нас и не было. Так, призраки, не имеющие к ней никакого касательства.

— Вот что, капитан или как там теперь тебя — сама по себе, давай не торговаться. Пусть ты уже и не в ФСБ, но помимо службы у тебя должна остаться элементарная вежливость.

Ишь ты, на чувство бьёт. Нехорошо, Павел. Впрочем, чего уж теперь, ведь это я ему обязана. По старой памяти.

— Я обещаю, — продолжал Кондратьев, — после твоего объяснения я выложу все начистоту. Мне, как и тебе, нужна полная ясность. Лады?

Я пожала плечами и, секунду поколебавшись, заявила:

— Лады. Кому-то все равно нужно начинать.

Это уж точно. Не сидеть же, глядя друг на друга, как противоборствующие стороны, которые никак не могут найти модный ныне «консенсус». Пока нам с подполковником делить вроде нечего. Мне был нужен не он. Мне был нужен банкир. Сволочь из сволочей Лазутин. А Кондратьев мне что-нибудь объяснит. Ведь не просто так он оказался вместе в Раисой, «близняшкой», которая интересовалась бывшим мужем своей сестренки Марины.

И я начала свой рассказ. С того момента, когда моими услугами решил воспользоваться Лазутин.

Кондратьев слушал меня не перебивая. Остальные мужики — тоже, и всё смотрели на меня так, словно пытались на ходу мою историю связать со своей, и получался, наверное, довольно занимательный сюжетец. Для них. Но не для меня. Потому что их одиссеи я ещё не знала. И связать то, что произошло со мной, пока было не с чем.

— Вот оно как! — довольно проговорил Кондратьев, когда я закончила.

— Ну и «как»? — передразнила я его. — Вас что, тоже интересовал этот банкир?

— Интересное кино получается, — игнорируя мои вопросы, протянул он и характерным жестом погладил подбородок. — Н-да… Весьма занимательное.

Никто его не поддержал.

— Банкир? — До него словно только что дошло, о чём я спрашивала. Он посмотрел на меня и отрицательно замотал головой. — Нет, банкир нас не интересовал. Нас интересовало то, что он скрывал у себя в банке. И относительно Раисы ты верно угадала. Всё толково сложила, что с тобой произошло. Именно благодаря ей мы опять встретились. И ещё — её сестре. Не будь Раисы, ты меня бы не увидела. А не будь Марины, я тебя. Каламбурчик, да? Но именно благодаря тому, что две сестры стремились одна к другой, — мы с тобой здесь, капитан. Тьфу ты… Сыщик. Просто сыщик, который сам по себе.

— Кончай воду лить, — огрызнулась я. — Вижу, ты можешь многое прояснить. Так что давай. Твоя очередь.

— Угу, — протянул он. — Могу. Теперь могу. После твоего рассказа можно уже строить цельную картинку… «Эльфабанк», — начал он, — был учреждён двумя людьми. Поначалу Лазутиным, известным в своих кругах финансистом. И Мостовым — гендиректором консорциума «Нефтегазпром». Денежные потоки «Нефтегазпрома» на первых порах и являлись основными в деятельности банка. До прихода Смыслова, который был очень скоро включен в соучредители.

— У меня сведения, что банк создавался сразу тремя этими людьми, — решила вмешаться я, отчего- то не желая подвергать сомнению слов Михалыча, своего бывшего начальника.

— Может быть, и существовала видимость того, что банк создавался тремя этими славными товарищами, — осадил меня Кондратьев. — Но на самом деле всё было так, как я только что сказал. Смыслов занял место соучредителя спустя три месяца после того, как банк начал работать.

— И почему же его включили?

— Информация. Он владел информацией. Самым ходовым товаром всех времен.

— О двух своих соучредителях? — догадалась я.

— Не только. Хотя и о них тоже. Он знал обо всех скрытых финансовых потоках консорциума. Зарубежные счета, суммы, фиктивные фирмы. Но в то же время он владел и иной информацией.

— Криминал?

— Ну-у, сыщик, — с укором протянул Кондратьев. — Что уж ты сразу-то… Насчёт Смыслова у тебя правильные сведения. Он работал когда-то на Лубянке. И успел за время своей службы собрать хорошее досье. По различным людям, партиям. Как, что и откуда финансировалось. С главой консорциума у него были старые связи. И когда тот, совместно с Лазутиным, создал банк, Смыслов вынырнул и предложил свои услуги. Которые и были приняты. Я даже думаю, с воодушевлением. Во-первых, благодаря досье Смыслова появлялась возможность заполучить новых клиентов. А значит, дополнительные финпотоки шли через их банк. Во-вторых, гэбэшная «крыша» — это было очень даже неплохо. И, можно сказать, надежно. Смыслов имел крепкие связи во многих кругах и сплотил вокруг себя тёртых ребят — бывших офицеров спецслужб.

— Значит, шантаж. С помощью его «Эльфабанк» заполучал в качестве клиентов нужных людей.

— Я бы сказал по-другому: Смыслов произвёл передел. А вернее, перегруппировку сил, в результате которой образовался новый альянс, во главе которого стали он, Лазутин и Мостовой. Да, с помощью информации, которой владел Смыслов, удалось это провернуть. И привлечь на свою сторону некоторых влиятельных людей, тем самым укрепить свои позиции и заявить о появлении новой силы, требующей к себе, ну, скажем так, — уважения.

— И что же случилось дальше?

— А дальше произошел кризис. Часть капитала мудрая тройка альянса успела перегнать в западные банки. Но часть… Часть всё-таки не удалось уберечь. Банк оказался в списках банкротов. С этого момента и начинается самое интересное. Влиятельные товарищи, естественно, всполошились. Денежки-то их тю-тю. Свое, однако, не дядино. Ну и, понятное дело, потребовали возврата. Досье — оно конечно, а бабки надо возвращать. О потерях таких сумм никто не договаривался. Но Смыслов неожиданно передвинулся в тройке на первые роли и нагло заявил, что, мол, ребятки, — кризис на дворе, он — для всех, так что забудьте о деньгах и не выпендривайтесь. А начинайте снова — то бишь продолжайте вести финансовые операций через наше учреждение. Не то — кое-кто кое-что узнает, и тогда — вам не поздоровится. Смыслов, в общем, обнаглел. Остатки денег, которые сохранились на западных счетах, он решил не возвращать. Более того, у него появилась мания величия. Он стал зондировать почву в некоторых партиях на предмет выдвижения своей кандидатуры на руководящую роль. Тут уж влиятельные товарищи не выдержали. И сделали свой первый ход, решив приструнить зарвавшийся альянс.

— Они наняли киллера. И убрали Смыслова.

— Точно. Решив, что без бывшего гэбэшника остальные соучредители «Эльфабанка» присмиреют.

— Но не тут-то было, так?

— Ну, в общем, да. Мания величия стала не по карману двойке. Однако возвращать денежки и она не