Тридцатого июля 1997 года с темно-синим чемоданом, набитым трикотажными футболками, ступил наш Аркадий на палубу комфортабельного пассажирского лайнера «Татария» и поплыл в Евпаторию.

Ночью штормило. Алибабаеву стало не по себе. Но не из страха, что «Татарию» может постичь судьба «Титаника». Сомнения обуревали простодушного лишь с виду крымского менеджера. С какой стати взбрело турку отправлять футболки с оказией? Вряд ли это дешевле, нежели почтой. Аркадий пересчитал гонорар. Вполне достаточная сумма, чтобы съездить в Польшу, вернуться и даже не с пустыми руками.

Анализируя происшедшее, сопоставляя все «за» и «против», Алибабаев принял решение вскрыть чемодан, чтобы убедиться, что новый друг использует его по специальному назначению. Без труда в чемоданчике Аркадий обнаружил тайник, а в нем пакет с порошком светло-коричневого цвета.

Первого августа по прибытии в Евпаторию Алибабаев сдал чемодан с двойным дном таможенникам.

Судебно-химическая экспертиза показала, что порошок в количестве 2,378 килограмма представляет собой ацетилированный опий, в состав которого входит героин. Как объяснили несостоявшемуся наркокурьеру в таможне, турок отправил польским товарищам недоочищенный героин, один грамм которого на черном рынке стоит до 200 долларов.

Когда таможня выходит на такие суммы, к борьбе с контрабандой подключается Служба безопасности.

Алмаз, как и подобает профессионалу, был терпелив. После довольно продолжительного ожидания вестей из Варшавы он позвонил своему человеку в Харьков Аксою Сауту — так зовут временно проживающего в Украине турка (кроме турецких, все имена изменены) — и хорошей своей знакомой Ларисе в Симферополь. Просил их разыскать Аркадия. Девушке он дал домашний телефон Алибабаева и наказал держать связь с Аксоем.

Примерно в то же время сделали свой ход и оперативники, разработавшие план завлечения в Крым, возможно, постоянного поставщика наркотиков, дабы взять его с поличным, арестовать и судить. Хорошо проинструктированный Аркадий позвонил в Стамбул и огорченным голосом сообщил другу, что до сих пор не выполнил его поручения. Намекнул на то, что у него разладился бизнес, что ему сейчас не до Варшавы.

Алмаз выразил надежду, что черная полоса непременно сменится белой, что надо взять себя в руки и переломить порядок вещей. Дал телефон Ларисы и Саута с тем, чтобы Алибабев передал им пресловутый чемодан.

После этого Аркадий снова лег на дно. Порученцы Алмаза с ног сбились, оборвали телефон гостиницы «Москва», номер которого дал Алмазу Алибабаев в последнем с ним разговоре.

Теперь в орбиту поисков была запущена еще одна симферопольчанка — некая Зоя, которая и субсидировала поездку Саута в Симферополь.

Прибывший 1 октября в столицу Крыма харьковский резидент Алмаза без труда нашел Алибабаева в гостинице «Москва», но покинул ее без чемодана, поскольку тут же без лишней суеты был арестован. Напуганный курьер ничего скрывать не стал. Выложил все как есть и даже согласился «заболеть», чем и ускорил приезд в Крым самого шефа.

Узнав о том, что бедный Аксой попал в больницу, а чемодан помещен в камеру хранения, потерявший терпение Алмаз взял билет на теплоход.

Пятого октября Зоя сообщила по телефону Сауту, что Алмаз уже в пути и что она собирается его встретить. Однако 6-го в Евпаторию встречать теплоход «Омега» отправилась Лариса. Она же купила билет до Киева, извлекала чемодан из автоматической камеры хранения, помогала нести (увы, далеко не всегда турки — джентльмены по отношению к женщине). Словом, была при госте до тех пор, пока их не задержали на перроне эсбэушники.

На суде Алмаз Алибабаева «не узнал». «Впервые» он увидел здесь и Аксоя Саута, что возмущенному посреднику еще больше развязало язык.

Алмаз Шакир утверждал, что его подставили. Однако предъявленные доказательства организации Шакиром транзитной поставки наркотиков в Польшу так и остались неопровержимыми.

Двадцать седьмого февраля верховный суд Автономной Республики Крым приговорил гражданина Турции Алмаза Шакира к восьми годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительнотрудовой колонии усиленного режима.

И все-таки ему повезло. В странах Юго-Восточной Азии за такие преступления приговаривают к смерти.

Ялита — слово новогреческое и по одной из версий означает «берег», «материк». Древние мореплаватели не могли не заметить эту удобную бухту, роскошные, склоняющиеся к ней долины, по которым струятся речки с прозрачной водой. Имеются косвенные данные, что здесь была греческая крепость Поли-Хор (не отсюда ли транскрибировано название Поликуровского холма в центральной части города?).

На картах XIV века есть обозначение: Галита, Калита. Арабский ученый XII века Эридрис упоминает город Джалита.

Из послания генерал-губернатора графа М. С. Воронцова:

«… на Южном Берегу находится деревня Ялита, где при ханском правлении был порт с весьма удобными складами, пристанями… жители этой и окрестных деревень имеют баркасы, называемые „ялтовские лодки“, на которых доставляют сюда товары из Одессы и других портов Черного и Азовского морей. Так как другого сообщения с остальными местами России, Турции и Кавказа нет».

Для исполнения карантинной и таможенной службы с 1821 года на летний период из Феодосии присыпались матросы. И набирались местные жители из деревень Ялта, Дерекой, Аутка, Фанфари, Магарач, Массандра.

Двенадцатого августа 1824 года при пограничной стражной команде открыта карантинная и таможенная заставы, которые контролировали побережье в сторону Балаклавы на 60 верст, а в сторону Феодосии — на 50, до деревни Туак.

Пятнадцатого января 1826 года Сенат издает указ, подписанный императором Николаем, «… об учреждении на Южном берегу Крымского полуострова в селении Ялта Таможенной заставы».

С июля 1826 года по июль 1829-го керченский купец 2-й гильдии Федор Медведь подрядился и построил на фундаменте турецкой мечети двухэтажное здание и еще одно восстановил рядом. В них и разместились карантинная и таможенная службы. На одном из них до 1917 года красовалась мраморная доска, на которой золотом было начертано:

«В сем доме 17 сентября 1837 года Его Императорское Величество Николай I провозгласил Ялту уездным городом, дав местечку Ялта статус города.

По сему быть. Николай I».

До появления дороги (1832–1837 годы), соединившей Ялту с Симферополем, главный город Южного берега Крыма представлял собой весьма замкнутую территорию, а в зимние месяцы напоминал остров, к которому можно было подойти лишь морем.

Однако и теперь это райское место, несмотря на ведущую к нему комфортабельную горно- троллейбусную трассу, время от времени по все тем же метеорологическим причинам захлопывается, как мышеловка. Уже в наши дни, когда, случалось, заваливало снегом Ангарский перевал, ялтинцы по нескольку дней оставались без почты с большой земли, а то и без свежего хлеба.

Контрабандисты не любят Ялту. Иное дело Евпатория! Туда и морем, и по «железке», и на автотранспорте можно добраться. Из открытой на все четыре стороны Евпатории и скрыться несравненно легче, нежели из столицы Южного берега Крыма. И все-таки находятся такие, кто по неопытности или недомыслию строят свои незаконные расчеты примерно по следующей схеме: нарушения таможенной границы здесь случаются редко, значит, бдительность у стражей-мытарей не очень уж и сильна.

Так ли рассуждал Игорь Кондратенков прежде, чем подняться по трапу теплохода «Академик Вернадский», отплывающего в Стамбул, неизвестно. Не знаем, что творилось у него в душе, когда в Ялтинском порту инспектор-дознаватель разъяснял подозреваемому в провозе героина, на что он имеет право.

Пятнадцатое февраля 1996 года. Шестнадцать часов.