Откуда и почему в Крыму возник и достиг такого уровня бандитский беспредел; где и как искать ориентиры в весьма сложной и нестандартной современной криминальной ситуации — попытаться разобраться в этом можно будет, если не ограничиваться анализом только последнего десятка лет, а совершить некий экскурс хотя бы в недалекое прошлое своеобразного края и вглядеться в общие черты его менталитета.

Крым не так давно реально проник в жизнь России со всеми своими проблемами и спецификой.

Правда, его воздействие сказывалось на жизни Великой, Малой и Белой Руси и до наступления новых времен. Крымские татары (пришлая, но господствующая в средние века часть населения) совершали опустошительные набеги и становились не только противниками, но и союзниками царей, гетманов и воевод. А в славные екатерининские времена произошло «покорение» Крыма или его присоединение к России, и он на два с лишним столетия стал своеобразной, но не более того, провинцией, а затем и курортом, небедной и достаточно спокойной губернией.

Советское время вписало в историю Крыма немало героических, но еще больше — трагических страниц.

Крым потрясли несколько волн террора в Гражданскую, тридцатые годы и Великую Отечественную.

Здесь по лесам и степям рыскали банды и проносились карательные отряды, вырезавшие хутора и деревни под корень, не щадя даже дворовых собак.

Здесь сотнями и тысячами расстреливали сдавшихся под честное слово офицеров и цвет русской интеллигенции.

Здесь бросали под ежовский и бериевский каток большевиков, коминтерновцев, интернационалистов, здесь оборвали жизнь М. В. Фрунзе.

А потом страшный разгром армий в Восточном Крыму и кровавая севастопольская страда, безнадежный героизм десантов и непередаваемая агония Аджимушкая, карательные отряды немцев и татар — и вновь «зачистки», репрессии, кровь, коснувшаяся каждого дома… Возможно, многие читатели сочтут это мистикой, но, право же, нависает над Крымом груз трехтысячелетней крови и боли; подобных мест на земле не много.

Этнической структуре и психологии крымчан нанесла серьезный удар насильственная депортация целых народов (крымских татар, греков, болгар, немцев, армян) и современная их репатриация. В одночасье, росчерком сталинского карандаша, люди были выброшены из родного дома. С ними ушли традиции и ремесла, хозяйственные навыки и — самое тонкое и самое главное — культура; а возвращается с ними обида и ожесточение, недоверие и нищета, криминальные навыки и бескультурье, связанные с полувековыми скитаниями вне родины.

С чисто социологических позиций ясно, что громадная масса «возвращенцев» просто не могла в одночасье стать самодостаточной и самообеспечивающей, и их присутствие и их проблемы еще больше подтолкнули деградацию и так фактически обреченного региона; а та «помощь», которой откупаются от репатриантов суверенные государства, способствует не только решению их проблем, но и дальнейшей криминализации…

Далеко не благоприятный эффект имело неоднократное изменение административного статуса Крыма и Севастополя. Это была и Крымская республика, и автономия в составе РСФСР, и область Украины, и независимая республика в составе суверенной Украины, и автономная республика.

Севастополь тоже «поменял», ни разу по своей воле, несколько «хозяев», не считая такой «мелочи», как то, что в нем теперь расположены крупнейшая российская и такая же украинская военно-морские базы. Раздел этот был произведен не только по сердцу моряков и по причалам в бухтах потеряло хозяина огромное военное имущество, и на несколько лет были созданы уникальные условия для его растаскивания.

Без какой бы то ни было законодательной базы начались и попытки дележа и передела большой и, возможно, наиболее в перспективе ценной части собственности, недвижимости — санаторно-курортного комплекса. Сейчас у него очень сложная, многослойная и не устоявшаяся окончательно юридическая принадлежность. «База» потом создавалась и пересоздавалась под интересы кланов, групп и просто умных богачей. В настоящее время главные разборки перешли на республиканский уровень, а если в той или иной форме возродится Союз — перейдут и на союзный.

В Крыму постоянно присутствуют крупные воинские формирования. Прежде всего, конечно, это Черноморский флот, раздел которого «высвободил» (прежде всего от контроля) огромные массы оружия и воинского имущества, и дельцы в форме и вольнонаемные тут же рьяно принялись всем этим торговать, в основном, конечно, «налево», за рубеж и в «горячие точки», но немало стволов и взрывчатки, ноктовизоров и средств связи и прочих плодов деятельности военно-промышленного комплекса осталось и в Крыму.

А кроме флота, на полуострове базировалось множество воинских частей различной принадлежности (сколько именно-возможно, уже и не скажет никто); эти части преобразовывались, выводились, расформировывались, меняли подчинение. И каждый этап сопровождался утечкой оружия, имущества и демобилизациями фактически активной, голодной, с боевыми и оперативными навыками, а также разуверившейся во всем и вся части населения.

Точной статистики, сколько офицеров, прапорщиков и вольнонаемных за последние десять лет осело в Крыму (почти всегда не по своей воле) «на гражданку», попросту нет. Но есть целые населенные пункты, где большинство жителей — безработные с армейской выправкой.

Немаловажен тот факт, что доступ к оружию и взрывчатым веществам не представляет особой трудности. Помимо того, что «поступало» из воинских частей, здесь еще от военных времен осталось вдоволь отечественного и трофейного оружия, а в трехлетний период кризиса пограничной и таможенной служб проходил обширный транзит между «горячими точками».

В последние десятилетия в Крыму не было крупных «зон», тюрем и лагерей (понятно: что за «зона» на курорте!), с чем и связано отсутствие здесь традиционной криминальной элиты, воров в законе, а следовательно, и соблюдаемых ими «правил», «понятий» уголовной жизни.

Жители крымского побережья и отчасти Симферополя прежде всего в основном занимаются обслуживанием курортов и отдыхающих. В сезон совершенно неизбежно происходит тесное, ежедневное общение с людьми, имеющими деньги и жаждущими развлечений.

Общее количество курортников, туристов и транзитного контингента в 4–5 раз превышает численность местных.

У большинства населения традиционно сложились связи, в том числе и по родственным линиям, с жителями стран Причерноморья (Турция, Болгария, Греция) и более далеких регионов. Миллионы людей, ежегодно приезжающих в Крым, завязывают здесь дружеские или партнерские отношения, много крымчан очутилось за рубежом и не порывают связи с малой родиной.

Около 70 процентов крымчан — народ пришлый, то есть они либо родились в других регионах, либо являются детьми переселенцев, приезжих, действующих и отставных военнослужащих. Это стимулирует создание кланов и группировок по земляческому, национальному, профессиональному и др. признакам.

Известная часть (бывшие бесконвойные на «химии», северокрымских заводах, строители КАЭС, часть вынужденных отставников) вообще еще не прижилась в Крыму и ощущает себя здесь людьми случайными и временными.