Некогда Паша Зверь был близок к Ивану Греку, сыну Константина Савопуло, но к этому времени враждовал с ним. Нападение на «Мираж» было Пашей Зверем заказано с целью избавиться от коекого из бывших коллег и претендентов на бандитскую власть.

Расстрелять их из автоматов должны были Михеев и Репях, которому исполнилось лишь 17 лет; два других бандита — Р. Аблаев и Э. Ганиев прикрывали операцию снаружи.

Когда Паша Зверь узнал, что киллеры засветились, оставив сумку с фотографией члена банды Парфенова, то взъярился. Парфенова надо убрать. Это и поручается Аблаеву и Ганиеву, который когда-то задолжал Алиеву крупную сумму денег и, следовательно, мог «отмазаться», только выполняя любые его поручения.

Ганиев, как и Парфенов, жил в Бахчисарае, здесь же было выбрано и место для убийства. Со своей жертвой они расправились неподалеку от «пещерного города» Чуфут-Кале. Сбросили труп с обрыва, замаскировали ветками и скрылись. Убийство подельника, однако, не предотвратило конца банды. Летом 1997 года все участники банды предстали перед судом. Алиев и Михеев были приговорены к расстрелу.

Из интервью одного из местных креминальных авторитетов, опубликованного в конце 1997 года в популярном крымском издании:

«… К 95–96 годам у нас были уже свои бандитские империи… это не только боевики, но и производство, банки, торговые сети… А тут начинается приватизация. В общем, для многих стало ясно, что по-старому жить нельзя, нужно думать, как выходить из тени, становиться более цивилизованным… Это вчера были авторитеты, сегодня — это уважаемые люди. А чего ты хочешь? Вон Морган был пират, убийца, а дети его кем стали, внуки? Одними из богатейших и уважаемых людей Америки. Так и здесь: ведь мы самая активная часть общества, смелые, предприимчивые люди, умеющие заработать, организовать дело и других заставить работать. У нас есть деньги, организация, и, если ты думаешь, что мы хотим только брать, — ты ошибаешься… Мафия? Чушь, нет сегодня никакой мафии. Нет „государства в государстве“, потому что оно не нужно. Сегодня должно быть просто „государство“, и мы знаем, как это сделать».

Собственно, этот пространный монолог и есть доктрина мафии в чистом виде. Ведь современная мафия — это не сами по себе организованные преступные группировки, пусть даже очень хорошо организованные; мафия — это система влияния преступных сообществ на государственные и общественные институты, это целый сложный механизм «отмывания» не только теневых денег, но и теневого могущества, теневой власти, и, что самое печальное, использование в своих интересах власти и денег государственных.

В Крыму криминальные структуры вплотную подошли к той черте, после которой о них уже можно было бы говорить не просто как об организованных преступных группировках, гангстерских бандах, но именно как о мафии.

К середине девяностых Крым больше всего напоминал страну, где совершилась криминальная революция и общество было завоевано организованной преступностью.

Примет было больше чем достаточно.

Жизненный уровень на благодатном полуострове, по официальным данным, стал самым низким на Украине. Стремительно падало не только промышленное производство (в отдельные периоды оно уменьшалось на четверть по сравнению с предыдущими, тоже далеко не самыми благополучными временами), но и производство сельскохозяйственное, объем и доходы от туризма и курортного комплекса в целом.

Невыплаты зарплат и огромные взаимные неплатежи между предприятиями завязали экономику в порочный круг, заваливая не только крупный, но и мелкий бизнес: нет платежеспособного спроса — товары не реализуются нет и оборотных средств на дальнейшее производство.

Больницы и даже «Скорая помощь» оставались без лекарств, отключалось электроснабжение огромных территорий, отопление школ и учреждений, едва-едва функционировал транспорт, люди в самом буквальном смысле умирали от голода и холода, не хватало чего угодно, — и только действительных или преувеличенных, когда сознательно, когда в отчаянии, сообщений и слухов о криминальном терроре было предостаточно…

И если сейчас осторожные оптимисты говорят, что криминальная революция все же не произошла, что чуть ли не в последний момент удалось нанести решительный удар по мафии (очень хотелось бы, чтобы это было так, хотя пока нет оснований говорить о самоочищении Крыма, серьезнейшее воздействие на ситуацию оказал Центр), то хотя бы надо сказать, что она была уже очень и очень близка.

Действительно главным итогом большой войны середины девяностых был не просто сход с арены тех или иных криминальных авторитетов, например Сахана, Дзюбы, Пены, Жирафа, Ивана, Элика, а смена вообще типа криминального лидера: бритоголовый молодчик в спортивном костюме ушел в небытие. На его место пришел «джентльмен в галстуке», джентльмен, имеющий свои интересы как в сфере рэкета, так и в финансовой и политической жизни.

Место гангстера занял мафиози.

И в крымскую криминальную историю вписалась отдельная страница, не менее кровавая, чем прежние.

Крымские бандиты довольно рано, уже на переломе восьмидесятых, проявили интерес к двум сферам современной жизни: с одной стороны, к перспективным и прибыльным отраслям экономики — рынку недвижимости, ценных бумаг, банковскому делу, крупному производству, новейшим технологиям; а с другой — к государственной и иной политической деятельности.

К середине девяностых годов под бандитскими «крышами» существовали серьезные производственно-торговые объединения, банки, корпорации, контролировавшие целые секторы рынка нефтепродуктов, заводы, страховые компании и доверительные общества, строительные организации, практически всю систему автосервиса и т. д.

Степень зависимости была разной: от полной до символической. Два бизнесмена в разговоре о третьем своем коллеге непременно прежде всего спрашивали: «под кем он?», имея в виду влиятельные крыши — «башмаки», «Сейлем», «греки»…

Итак, к этому времени в крымском криминальном бомонде резко сократилось влияние «башмаков», зато пошла в гору конкурирующая группировка «Сейлем». В союзе с другим бандформированием — «Казино» — она стала крупнейшим теневым сообществом на полуострове, обладавшим большим количеством боевиков (по данным милиции — до 1200 человек), крупными связями в предпринимательских кругах и главное — в структурах власти.

Собственно, и само слово «Сейлем» отошло в область преданий. Симферопольский ресторан, некогда давший название группировке, был переименован, а комплекс акционерных обществ и частных фирм, хозяевами которых были или сами авторитеты, или люди, очень близко к ним стоявшие, получил звучное название «группа компаний „Шельф“». О прежнем названии, взятом по имени тихого американского городка, в котором когда-то старательно жгли «ведьм», напоминала только эмблема учреждения: вписанная в черный ромб с закругленными углами золотая латинская буква 3.

…Как-то глава крымской милиции в середине девяностых, генерал В. Кириченко, был вызван на аудиенцию к премьер-министру правительства автономной республики. В приемной секретарша попросила генерала подождать: премьер занят важной беседой.

Ожидание продлилось около сорока минут. Все это время главный крымский милиционер ломал голову над тем, кто так долго может занимать внимание премьер-министра; каково же было удивление генерала, когда из кабинета вышел улыбающийся Воронок (Сергей Воронков), «крестный отец» «семьи» «Сейлем», по всем милицейским сводкам проходящий как один из наиболее опасных бандитов!

Первой попыткой крымских бандитов войти в большую политику стало, как вы помните, создание Христианско-либеральной партии Поданева. Однако еще раньше различные группировки пытались наладить «нормальные деловые отношения» с влиятельными политиками и государственными