допускала, чтобы еврей был правее левого демократа, а ещё бы естественней – социалист. Еврей- консерватор – это отталкивало! Даже в академической Еврейской Историко-Этнографической комиссии «в бурные годы уже не было времени для спокойной научной деятельности… надо было „делать историю“[1204]. – «Радикальные и революционные течения в русском еврействе всегда исходили из того, что проблема равноправия евреев… основная историческая задача российского еврейства будет разрешена только тогда, когда будет отрублена вся голова Медузы, со всеми вьющимися из неё змеями»[1205].

В эти годы сильно активизировалось петербургское Бюро Защиты евреев, с задачей «бороться против антисемитской литературы и распространять надлежащие сведения о правовом положении евреев, с целью, главным образом, влиять на общественное мнение русских либеральных кругов». (В этом, пишет Слиозберг, широко помогали средства международного ЕКО.)[1206] Но влиять – не столько на русское общество. В самой России не возникало филиалов Бюро – ни даже в Москве, Киеве и Одессе: с одной стороны, пропаганда сионизма поглотила «всю энергию наиболее интеллигентных евреев», с другой – пропаганда бундистская захватила большую часть еврейской интеллигентной молодёжи. (Слиозберг настаивал осудить Бунд, Винавер препятствовал тому, считая, что не следует ссориться с Бундом: он «обладает энергией, пропагандистской силой».)[1207] – Однако Бюро Защиты вскоре установило прочные связи взаимной информации и взаимопомощи с Американским Еврейским комитетом (президентами которого были Я. Шифф, затем Луи Маршалл), Англо- Еврейским комитетом (Клод Монтефиоре, Люсьен Вульф), Альянсом в Париже и Комитетом помощи немецким евреям (Hilfsverein der deutschen Juden, Джеймс Симон, Поль Натан)[1208].

Описывает М. Кроль: «Жизненным нервом нашего кружка было «бюро прессы»[для распространения] достоверной информации о положении евреев в России в современной печати русской и иностранной». Эту работу взял на себя А. И. Браудо. «Он выполнял её превосходно. При тогдашних русских условиях такая работа должна была вестись с большой осторожностью», требовала соблюдать «строжайшую конспирацию. Даже члены «Бюро Защиты» не знали, каким образом и какими путями ему удавалось провести ту или иную кампанию в прессе… целый ряд статей, появившихся в русской или заграничной повременной печати, и нередко производивших большое впечатление, были доставлены в соответственные газеты и журналы или лично Браудо, или благодаря его усилиям»[1209].

«Доставка достоверной информации» ради возбуждения «той или иной кампании в прессе» – производит несколько жутковатое впечатление, особенно зная уже весь опыт XX века. На сегодняшнем языке это называется: умелое манипулирование прессой.

В марте 1905 Бюро Защиты созвало в Вильне организационный съезд «Союза для достижения полноправия еврейского народа в России»[1210], но на том вскоре самораспустилось, перетекло в руководство Союза Полноправия. (Термин «полноправие» как более сильный, чем «равноправие», предложил Винавер. Ныне его смягчённо вспоминают как «Союз для достижения полного равноправия»[1211].)

Хотели, чтобы этот новый Союз объединил все еврейские партии и группы[1212]. Но бундисты порочили тот съезд и Союз, считая его буржуазным. Однако многие сионисты – не удержались в своей сионистской отдалённости. Поток начавшейся российской революции внёс в их ряды раскол за расколом. И из разных течений повлеклись: ну как не принять участие в том великом, что совершается вот прямо тут? А приняв участие – они повлияли на задуманное чисто гражданское направление съезда. Крепло сознание, что нельзя бороться только за гражданские права – но с той же энергией и за национальные[1213].

Слиозберг возражал этому влиянию сионистов, «желавших выделить евреев из числа граждан России», эти требования «заявлялись часто лишь… с демагогической целью». Ибо российское еврейство «нисколько не было стесняемо в проявлении своей национальной жизни… Было ли уместно возбуждать вопросы о национальной автономии евреев, которой в сущности не имеет ни одна национальность России, тогда, когда и сам русский народ, в своей православной части, далеко не свободен в проявлении своей религиозно- национальной жизни?» Но «время было такое, когда демагогия на еврейской улице приобретала особенное значение»[1214].

Итак, вместо до сих пор всем ясного «равноправия» – ещё не достигнутого, но кажется уже не поспевающего за политическим моментом, – выдвинули лозунг еврейского полноправия. Под полноправием понималось: сверх равноправия ещё «национальная автономия». «Да впрочем, заявившие эти требования едва ли отдавали себе ясный отчёт о смысле и содержании этих требований. Учреждение еврейских школ никаким законом ограничено не было. Требовался русский язык… поскольку речь идёт не о хедерах. Но и… другие более цивилизованные государства… держались государственного языка как в сношениях с властями, так и в школе»[1215]. – Никакой «национальной автономии» у евреев не было и в Соединённых Штатах. Однако «достиженцы» («Союз для достижения…») хотели в пределах России «национально- культурного самоопределения» с широкой автономией еврейских общин (а заодно: секуляризовать их, оторвать от еврейского же религиозного влияния – идея пригодная и сионистам, и социалистам). Позже это формулировалось как «национально-персональная автономия». (И, в частности, чтобы еврейские культурно-бытовые учреждения содержались на счёт государства, но оно не вмешивалось бы в их деятельность.) – А как может «самоуправляться» территориально-рассеянная нация? 2-й съезд Союза, в ноябре 1905, вынес решение: созывать Всероссийское Еврейское Национальное Собрание[1216].

Все эти идеи, и «национально-персональная автономия» еврейства в России, проявлялись и продержались в разных формах до самого Семнадцатого года. Однако Союз Полноправия не оказался долговечен. В конце 1906 от него откололась противосионистская Еврейская Народная группа (Винавер, Слиозберг, Кулишер, Штернберг), отказавшаяся от задачи Еврейского Национального Собрания; вскоре затем – и Еврейская Народная партия (С. Дубнов, духовный и культурный национализм, в частности гарантировать право еврейского языка повсеместно в публичной жизни, – но на какие средства и каким образом?..); и ещё Еврейская Демократическая группа (Брамсон, Ландау), близкая к трудовикам[1217]. Обвиняли Союз Полноправия и в том, что он примкнул к кадетской партии и потому «не может представлять еврейское население в России»; а сионисты считали «достиженцев» «чуть ли не ассимиляторами», социалисты – упрекали в буржуазности[1218]. – В начале 1907 Союз перестал существовать [1219].

Сионисты же всё дальше увлекались вихрем идущей, кажется, российской революции, и в ноябре 1906 их всероссийский съезд в Гельсингфорсе признал «необходимым не только повернуться лицом к повседневным нуждам и требованиям русского еврейства, но и вложиться вплотную в его политическую и общественную борьбу»[1220]; Жаботинский настаивал внести в сионистскую программу требование установить в России народовластие; Д. Пасманик отклонил возражением, что «такое требование могут выставлять лишь те, кто готовы выйти на баррикады»[1221]. В конце: Съезд «санкционирует присоединение сионистов к Освободительному Движению»[1222]. А оно как раз уже было на исчерпе, после провала Выборгского воззвания.

Автор этой программы Жаботинский обосновывал: конечная цель сионизма может быть осуществлена