– Ты был прав, Ивен, когда сказал, что я все еще люблю его. Я думаю, так оно и есть.

Ивен улыбнулся ей улыбкой человека, потерявшего то, что, как он знал это с самого начала, ему не принадлежало.

– Конечно, – ответил он.

Шон утирала Дэвиду пот со лба, когда услышала шаги, приближавшиеся к палатке.

– У меня для вас немного рыбы. – За москитной сеткой стояла Мег.

Шон пригласила ее войти. Мег опустилась на колени у постели и протянула Шон миску. На дне лежал тонкий белый кусочек рыбы, не более двух квадратных дюймов. Шон поднесла его пальцами ко рту и съела медленно, со вкусом, с закрытыми глазами.

– Ему не лучше? – Мег не сводила глаз с Дэвида. Шон покачала головой, смочила водой чистую тряпку, желая, чтобы Мег ушла. Она чувствовала себя так, будто оказалась у всех на виду, незащищенной. Что Дэвид успел рассказать Мег? Что из ее личной жизни было известно этой женщине?

– Он редкий человек, – сказала Мег.

Шон удивленно посмотрела на соперницу. Затем она кивнула с внутренней усмешкой. Мег знала его две с половиной недели. Она и понятия не могла иметь о том, насколько редким человеком был Дэвид. Шон сложила отжатую тряпку и положила ее на лоб Дэвида, ощущая жар его кожи под своими пальцами.

– Он рассказал мне о вашей дочери. О Хэзер. Шон вздрогнула при звуке этого имени. Дэвид не произносил его вслух, разговаривая с людьми, которых знал многие годы. Даже с ней.

– Я очень сочувствую тебе, Шон. Представляю, каково тебе пришлось.

– Что он тебе рассказал?

– Как она умерла. Как сильно он ее любил. Шон вдруг снова разозлилась на Дэвида. Он эксплуатировал дочь ради достижения своей цели.

– Он сыграл на твоих чувствах, – сказала она. Мег помрачнела.

– Я так не думаю. Мне кажется, ему просто необходимо было выговориться.

– Почему он не выговорился передо мной? У него было на это три года.

– Извини. – Мег замкнулась. – Мне не следовало ничего говорить.

Шон была рада, что в палатке темно. Она надеялась, что по ее лицу Мег не могла догадаться о том, что с ней творилось.

– Он рассказал тебе, как она умерла? – тихо спросила она. Она должна была это узнать.

– Он сказал, что она утонула. Что это была его вина; что он не проследил за ней, хотя обязан был это сделать.

Шон закрыла глаза. Он сказал Мег правду.

– Ты могла смотреть ему в глаза после того, как он сказал тебе это? Как ты могла заниматься с ним любовью?

Глаза Мег распахнулись так широко, что Шон увидела отражение лампы в бледных радужных оболочках ее глаз. Но Мег не отвечала.

– Я полагаю, что он воспользовался этой историей, чтобы вызвать сочувствие к собственной персоне. – Шон не удержалась и сбилась на язвительный тон.

Мег покачала головой.

– Ты невероятно злопамятна.

Шон бросила влажную тряпку в угол палатки.

– Заткнись, Мег! – крикнула она. – Это не твоя дочь умерла.

– Не моя. – Мег отодвинула сетку, готовясь уйти. – Но это была дочь Дэвида так же, как и твоя. Я думаю, ты об этом забыла.

Шон лежала без сна, прислушиваясь к дыханию Дэвида, и пыталась торговаться с Богом. Позволь ему выжить, и я больше никогда не подумаю об Ивене.

Мег была права. Она забыла, что Хэзер – дочь Дэвида, так же как и ее дочь. Она избрала самый легкий путь; легче и удобнее гневаться, чем ощутить чужое страдание на вершине собственного горя, чем вникнуть в переплетение страдания и вины. Гнев оказался самым удобным выходом из положения.

Кризис наступил среди ночи; жар резко понизился, к Дэвиду стало возвращаться сознание. Он выпил глоток воды из ее ладони. Шон почти не спала; в эту ночь она прижимала к себе Дэвида так же, как он обнимал ее прошлой ночью. Спальный мешок насквозь промок от его пота. Он ничего не говорил, только один раз согнул колени и простонал ей на ухо:

– Живот болит.

Утром ему стало лучше, но сохранялась слабость, бледность, дряблость мышц. Он проголодался и говорил шепотом:

– Нет ли чего-нибудь поесть? – спросил он. – С Мег все в порядке?

Шон пошла к костру в надежде раздобыть ему пищу. Ивен сидел там один. Он дал ей несколько фиг, потом взял ее за руки.

– Послушай, Шон, Мег неважно себя чувствует. Дэвид, чтобы встать на ноги, нуждается в чем-то более существенном, чем фиги и рыба, которую не так легко поймать. Мы все нуждаемся в чем-то большем.

Она понимала, что Ивен имеет в виду ружье, и знала, что он прав.