Улеглась в постель, обхватив Дэвида руками поперек живота. Она уже много лет не засыпала в таком положении.

Прежде чем уснуть, Шон услышала, как ревуны начинают свой вечерний концерт, и прижалась к Дэвиду еще теснее. Может быть, дело было в дожде, но ей показалось, что их голоса звучат все слабее, все отдаленнее, затихая один за другим.

К утру погода прояснилась, но дождь оставил после себя сырость, повсюду распространились яркие зеленые лишайники. Они покрыли почти целиком одну сторону их палатки, обосновались на подошвах их обуви.

Ивен все утро перетаскивал стволы из бальзовой рощи к костру, чтобы Дэвид мог их там обрабатывать. Дэвид окреп еще не настолько, чтобы заходить далеко в лес, но он мог очищать стволы от коры на расчищенном участке их лагеря.

Мег ослабела и все время дрожала. Она проводила большую часть дня сидя за столом и изготовляя крючки для рыбной ловли из костей обезьянки, и разговаривала с Дэвидом. Шон запасала насекомых для эльфов и каждый раз, проходя мимо костра, пыталась уловить, о чем говорят Мег и Дэвид. Их беседа звучала мягко, приглушенно. Поддразнивание на оперные темы прекратилось. Иногда они не разговаривали вовсе, однажды Шон застала Мег спящей. Она спала сидя, склонившись над столом, свесив голову на руки. Шон была обеспокоена ее неподвижностью. Она села на ствол бальзового дерева, который обрабатывал Дэвид.

– Что мы можем для нее сделать? – спросила она.

Дэвид покачал головой.

– Она сама не знает, то ли ее диабет вышел из-под контроля, то ли это усталость. Думаю, что в наших силах только одно – обеспечить ее полноценным питанием.

В эту ночь Шон лежала в постели рядом с Дэвидом, снова обняв его рукой поперек живота.

– Может быть, мне удастся сплести сеть из вьющихся стеблей, – размышляла она. – С ее помощью можно будет половить рыбу в заливе для купания.

Дэвид ее не слушал.

– Помнишь ту ночь, когда мы отправились на прогулку по речке? – спросил Дэвид. – Разве Тэсс не сказала тогда что-то насчет исследовательской группы?

– Орнитологи! – воскликнула Шон. – У них должно быть радио, и мы сможем позвать на помощь.

– Ведь это всего в паре миль отсюда вверх по течению, разве не так?

– Там еще были валуны в потоке. Я помню. Я могу туда пойти.

– Он покачал головой. – Нет. Давай пойду я. Утром.

Шон не хотела отпускать его одного. Он был еще слишком слаб.

– Я возьму с собой Ивена, – предложил он. – Ты останешься здесь и займешься сетью. На случай, если мы их не найдем.

Она снова прижалась к мужу. Они лежали молча несколько минут, прежде чем она решилась сказать ему то, что хотела.

– Мег сказала мне, что ты говорил ей о Хэзер. – Ее слова прозвучали до смешного обыденно.

– Да.

– Расскажи теперь мне.

– Что ты хочешь узнать?

– Все.

Он сел и отодвинулся на свою сторону постели. Она почувствовала себя одинокой. Ее рука, лежавшая на его животе, касалась теперь только спального мешка. Свет керосиновой лампы отбрасывал тревожные тени на его лицо, и Шон заметила выражение нерешительности в его глазах.

– У меня было такое чувство, что Хэзер скорее моя дочь, чем твоя, – наконец признался он.

Его слова поразили Шон. Она ощутила новый прилив гнева, того гнева, который она лелеяла в течение трех долгих лет.

– Я родила ее одна, Дэвид, – сказала она. – Не понимаю, как ты можешь говорить такое.

– Я знаю. – Он протянул руку и провел пальцем по ее щеке, затем опять опустил руку. – Я знаю, что ты была одна. Но ты сразу приступила к работе, и тогда она стала моей. В первые два месяца я занимался ею практически один. Я ее кормил, менял ей пеленки, укладывал спать.

Она об этом забыла. Она забыла, насколько зависела от него в те первые месяцы, пока он не устроился на работу. Когда он возвращался с работы, то прежде всего искал глазами Хэзер. Она забыла, как у Хэзер светлело лицо, когда она его видела. Как она не могла уснуть, пока Дэвид не споет ей песенку в ее комнате.

– Она нуждалась во мне больше, чем мальчики. И, конечно, больше, чем ты. И я наслаждался этим, ухаживая за ней. Вообще-то я делал всю грязную работу.

Он рассказал ей все о том дне, когда Хэзер умерла, и Шон впервые увидела события с точки зрения Дэвида. Она оцепенела, когда поняла вместе с ним, что Хэзер пропала; ее глаза наполнились слезами, когда он рассказал ей, как мучился от того, что ударил Кейта.

– Я не мог дождаться твоего возвращения, – вспоминал он. – Я думал, что ты сможешь все поправить, утешить меня. Но, конечно, ты не могла.

– Я сделала твою жизнь невыносимой.