сюда?
Дринкуотер начал объяснять, но был решительно прерван.
— Итак, вы действуете от имени этого неприятного типа Пойнтона.
— Он потерял свое судно, и, естественно, желает выяснить причину…
— Я слышал, что причина, мистер Дринк…
— Дринкуотер.
— Именно так. Причина хорошо известна — якорные канаты не выдержали.
— Он не верит в это…
— А во что
— Я не пристрастен, и не являюсь его работником. Я нахожусь на службе, сэр, и в данный момент ищу пристанища.
— И вы не нашли его в гостинице, да? — улыбка ректора обернулась неприятной гримасой, обнажив ряд испорченных зубов.
— Я надеялся, — сказал Дринкуотер, — что вы сможете помочь мне.
Но сама мысль о ночевке под крышей этого святоши уже не казалась ему столь разумной.
— Помочь? Вы имеете в виду разместить вас и ваших моряков на постой? — сама идея христианской благотворительности была, очевидно, чужда ректору.
— Я заплачу, сэр, — резко ответил Натаниэль.
— Сожалею, сэр, но это невозможно, — сказал священник, ковыряясь в ухе.
— Извините, но настаиваю на своем отказе.
Священник задумчиво засунул палец в ухо, проверил содержимое и пожал плечами.
— Извините, что доставил вам беспокойство, — сдерживая раздражение, ответил Нат.
Отношение священника, как и хозяина таверны, предвещало неприятности. Натаниэль понял, что это была не просто местная грубость — это была неприкрытая враждебность. Дринкуотер подумал, что капитан Пойнтер расстроил жителей Портскарроу, но ему надо было устроить своих моряков, да и время клонилось к вечеру.
— Куда вы пойдете? — спросил священник вслед.
Дринкуотер, не поворачиваясь, бросил:
— Будем спать в шлюпке, черт вас подери.
— Подожди!
Дринкуотер повернулся. Священник вышел из дома и крикнул:
— Билли!
Через секунду показался мальчишка, священник склонился к нему и что-то прошептал, после чего тот убежал. Распрямившись, священник сказал:
— Ферма мистера Гудхарда в конце той аллеи. Я передал ему, чтобы он приютил вас за полсоверена за ночь…
— Спасибо, сэр. Вы были очень любезны, — с иронией ответил Дринкуотер, но священник уже захлопнул дверь, и ирония оказалась бесполезной.
В конюшне было много соломы, и жена фермера принесла поесть. Дринкуотер не стал торговаться – священник уже назначил цену, и мистер Гудхард подтвердил.
Утро обещало быть погожим. Пока они гребли, а отлив помогал им, Дринкуотер размышлял о неприятностях в городке. Мид, Фостер, Торн и Керр сидели на веслах, а Вин был на баке с лотом. Рядом сДринкуотером сидел грамотный Росс, с ручкой и блокнотом наготове. Сам же Натаниэль оперировал секстаном.
— У нас есть исходная точка, где «Монтроуз» бросил якорь. Затем мы знаем изменение ветра и длину вытравленного каната, — объяснял Дринкуотер своим людям.
— А вы знаете, что мы ищем, мистер Дринкуотер? — поднял голову Росс.
— Надеюсь, — подмигнул ему Дринкуотер. — Думаю, что знаю. Пирамидальную скалу.
3. Пирамидальная скала
Феномен пирамидальных скал был хорошо знаком офицерам Тринити-Хауза. Самая известная из них, Вулф-Рок (Волчья скала), лежала мористее мыса Лендс-Энд. Все попытки поставить на нее светящий знак срывались, так как её вершина едва возвышалась над уровнем моря, и знаки постоянно смывались мощными волнами Атлантики. Это обстоятельство делало скалу самой большой из известных опасностей, расположенных вдоль южного побережья Британии. Единственным вестником её присутствия были буруны при малой воде да зловещий вой, который время от времени издавал вырывающийся из её многочисленных трещин воздух. Этот вой и дал ей такое имя. Непосредственно вокруг скалы были большие глубины, так что эта опасность представляла собой подобие иглы или шпиля колокольни из твердого гранита, поднимающегося со дна моря.
Более обширные рифы, состоящие из нескольких скал, как, например, риф Эддистоун, могли быть замечены бдительными впередсмотрящими даже ночью, в штормовую погоду. Само название эдди-стоун [3*] указывало на то, чем риф выдавал свое присутствие. Более того, на подобные рифы можно было установить маяк, как на Эддистоуне и Каскетсе, но пирамидальные скалы представляли собой непреодолимые трудности. Более того, вершины пирамидальных скал могли не достигать поверхности моря, будучи готовыми пропороть днище проходившего над ними судна в малую воду или оказывавшегося на подошве волны в момент прохода. Или же туго натянутый якорный канат мог быстро перетереться, если коснется шершавой поверхности скалы. Именно это и случилось с неудачливым «Монтрозом», как, судя по описанию Пойнтона, предположили Джадд и Дринкуотер.
У Дринкуотера не было причин не верить заявлению Пойнтона, так как оно было сделано у нотариуса под присягой. Однако отношение жителей Портскарроу заронили сомнения в этом вроде бы простом деле, и эти сомнения увеличивались по мере того, как проходил день, а ничего определенного найдено не было. Следующий день был не более успешным, и усмешки рыбаков, проходивших мимо лоцмейстерской гички по своим делам, все более и более раздражали его. Вечером третьего, столь же бесплодного, дня Дринкуотер вернулся в гавань одновременно с большинством рыбацких судов. Местный рыболовный флот состоял из мелких дрифтеров и сейнеров, а также небольшого количества более крупных люгеров. Хотя со многими из них он уже встречался в море, но они не контактировали. Было ясно, что рыбаки сознательно игнорировали чужаков.
— Эти сукины сыны игнорируют нас, черт их побери, — кратко подвел итог Фостер.
Когда они втянули гичку внутрь волноломного ограждения и закрепили фалинь за рым в стенке, Дринкуотер заметил молодого парня в соседнем дрифтере.
— Я хотел бы нанять вашу лодку на завтра, — сказал он. — Плачу пять шиллингов.
Глаза рыбака заблестели — пять шиллингов были значительной суммой, причем наличными, стоящей отвлечения лодки от её обычной работы. Щедрость Дринкуотера привлекла живой интерес среди его собственной команды, но юноша молча отвернулся, продолжая койлать в бухту какой-то трос.
— Я обращаюсь к вам, сэр, и совершенно уважительным тоном, — предпринял Дринкуотер вторую попытку. — Я предлагаю вам пять шиллингов за наем вашей лодки…
Молодой рыбак взглянул на него:
— Нет! Моя лодка не сдаётся всяким педерастам, — пробравшись на нос, рыбак схватил фалинь, протащил свою лодку подальше вдоль стенки, затем вскарабкался по концу, свисавшему с причала. Дринкуотер вздохнул, а Росс посмотрел ему прямо в глаза:
— Он очень расстроен, мистер Дринкуотер. Ему было мучительно больно отвергнуть пять шиллингов…
— Мне тоже было бы больно, — вставил Фостер, среди хора поддакиваний остальных моряков.
