холст с изображением нагой женщины. Корридон совершенно не разбирался в живописи, но его поразили глаза этой женщины. Казалось, они смотрят прямо в душу.

— Замечательно! — невольно вырвалось у него. — Ваша работа?

— Да.

Едва доставая головой ему до плеча, она стояла, засунув руки в большие карманы платья, так близко, что почти касалась Корридона. Некоторое время они молча смотрели на картину, затем, с оттенком печали в голосе, девушка произнесла:

— Брайан, шутя, назвал бы ее открыткой. Он мне сильно помогал. В нем от природы было заложено отличное чувство перспективы.

Глаза нагой женщины, слишком честные и проницательные, начали беспокоить Корридона. Он отвернулся и стал рассматривать студию, в которой царил образцовый порядок. С одной стороны помещения находились полки с книгами, и их пестрые переплеты красиво сочетались с многочисленными цветами, расставленными по комнате, и с развешенными по стенам картинами. Большой, покрытый подушками диван занимал место в одном углу, в другом стояла радиола.

Работы на стенах были выполнены рукой Энн. Корридон узнал ту же внутреннюю энергию, те же яркие краски и твердую точную кисть. Он удивился про себя, что в картинах такой хрупкой на вид девушки таится такая мощь. Если в творчестве проявляется характер, значит в ней таится немалая сила. Сила духа.

Корридон чувствовал себя явно не в своей тарелке, не знал, с чего начать, о чем говорить. Энн же, наоборот, была очень приветлива и обращалась с ним, как со старым знакомым.

— Когда вы познакомились с Брайаном?

Она неожиданно повернулась к нему, и Корридон отметил, что у нее такие же проницательные и честные глаза, как у женщины на картине.

— Мы встретились случайно, — ответил он, жалея, что не ознакомился подробнее с биографией Мэллори, которую предоставил ему Ренли. — В течение недели жили под одной крышей… Он дал мне взаймы десять фунтов. Я хотел их вернуть.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласила Энн. — Я давно не встречала никого из его знакомых. Теперь мне жаль, что я мало ими интересовалась… Что-нибудь выпьете, или, считаете, рано?

— Выпить для меня никогда не рано, — сказал Корридон, снимая пальто. Пока она доставала из буфета бутылку джина и бутылку «Дюбонне», он продолжил:

— После войны я долго провалялся в госпитале, а затем отправился в Америку. И вот недавно вернулся оттуда и вспомнил, что должен вашему брату деньги. Честно говоря, я подумал, что это прекрасный повод для встречи. Пытался найти его адрес в телефонном справочнике, но вместо его имени нашел ваше. Он как-то упоминал о сестре, Энн. Я догадался, что это вы, и вот пришел…

— Что он вам обо мне рассказывал? — Она поставила бутылки на столик. Руки у нее чуть дрожали. — Садитесь же!

— Не помню, — ответил Корридон, опускаясь в кресло.

Он не собирался лгать больше, чем необходимо. Ему и так было необычайно трудно играть взятую на себя роль, приходилось постоянно подавлять порыв во всем признаться, поведать ей о Жанне, Яне и Ренли, о причинах, которые заставили его искать Мэллори.

— Мы разговорились о своих близких, и он упомянул о вас. В памяти осталось имя Энн — мое любимое.

— И вы забыли остальное? Как жаль! Признаюсь, я немного сентиментальна. Мне дорого все, что связано с Брайаном.

В замешательстве Корридон обратился к помощи новой лжи:

— Правда, я не помню. По-моему, он говорил, что вы красивы…

Она испытующе посмотрела на него.

— Нет, этого он не говорил. Ну, ладно. Я не должна была вас расспрашивать.

— Простите. Напрочь вылетело из головы… Я и подумать не мог, что мне удастся с вами познакомиться. — Он поспешил сменить тему. — А как Брайан погиб? Если вы не хотите говорить об этом…

— Не хочу говорить об этом? — Девушка подалась вперед, щеки ее порозовели. Корридон поразился, что вначале она показалась ему некрасивой. — Наоборот, я только и ищу предлога, чтобы поговорить о нем! Второго такого нет!.. Через несколько недель после начала войны его сбили и взяли в плен. Он бежал и вступил в один из отрядов французского Сопротивления. Ему удалось тогда переслать мне письмо — последнее, что я от него получила. Письмо принес американский пилот, его приятель… Брайан казался таким счастливым, работая с этими людьми! Их было восемь, они пускали под откос поезда. Командиром был француз, Пьер Гурвиль. Брайан отзывался о нем восторженно, как о человеке бесстрашном, умном и справедливом. Он вообще писал очень образно, и все восемь членов группы были как живые: два француза, две француженки, два поляка и три англичанина, включая его самого. Одной молоденькой француженкой, Жанной Персиньи он просто восхищался. Вероятно, это были замечательные люди. Я страшно волновалась, зная, какой опасности он подвергается, но ничего не могла изменить… Даже написать ему не могла. Потом из министерства военно-воздушных сил мне сообщили, что он попал в руки гестапо и был убит при попытке к бегству. Он погиб за два дня до капитуляции Германии.

«Тупик», — подумал Корридон, уверенный, что девушка говорит то, что принимает за правду.

— Его смерть потом подтвердилась? — осторожно поинтересовался он. — Всякое иногда случается…

Энн бросила на него изумленный взгляд.

— Почему вы об этом спрашиваете?

Корридон решил прощупать, что она знает на самом деле.

— Я недавно говорил о вашем брате… С Ритой Аллен, — Он заметил, как девушка вздрогнула и сжала кулаки. — Вы знакомы? По ее мнению, ваш брат жив. Она утверждает, что несколько недель назад видела его.

Гнев, который обуял Энн при имени Риты, исчез так же быстро, как и появился. Она долго молчала, внимательно глядя на Корридона.

— Что за ерунда? Зачем вы ходили к этой женщине? Я не понимаю.

Корридон смущенно поерзал в кресле.

— Ваш брат говорил и о ней. И вот случайно несколько дней назад мы с ней встретились. Услышав ее имя, я вспомнил, что она была подругой Мэллори. Естественно, я спросил у нее, как найти вашего брата. Адреса она не знала, но заявила, что в прошлом месяце они виделись.

— Что за ерунда! — гневно повторила Энн. — Вы ошибаетесь, она никогда не была подругой Брайана. Он мне о ней рассказывал. С его стороны это было чисто плотское влечение. Вы же знаете молодых офицеров — они словно боятся что-то упустить… Ну а эта девица сама бросилась ему на шею. И сразу же стала доить из него деньги. Он и встречался-то с ней всего один или два раза… Как у нее хватает наглости делать такие заявления?!

Корридон был удивлен.

— Она дала мне понять, что их знакомство длится около шести лет. Она даже сказала, что он купил и обставил ей домик.

— Домик?! — воскликнула Энн со смесью возмущения и презрения. — Но это смешно! Брайан знал ее всего несколько дней, а потом его послали за границу. Больше они никогда не виделись.

— Он мог вам всего не говорить, — возразил Корридон, раздраженный ее слепой верой в брата. — Братья обычно не рассказывают сестрам…

— Дело не в этом, — перебила она. — Меня не касаются взаимоотношения моего брата и этой женщины. Она заявила, что он жив? Ну что ж, она лжет!

— Но по какой причине? — спросил Корридон, против воли вовлеченный в спор. — Для чего ей лгать?

Энн сперва растерялась, затем ответила:

— Сколько вы ей заплатили за эти сведения?

Теперь растерялся Корридон.