Крейг вздрогнул, тревожно глянув в сторону входной двери. Некоторое время он колебался, затем отнес жестянку обратно в кухню, а вернувшись в гостиную, засунул пухлый конверт под кресло.
Снова нетерпеливо заверещал звонок. Крейг неохотно подошел к двери и открыл ее.
Лу Силк ткнул Крейга стволом маузера, снабженного глушителем, и заставил его отступить от двери.
– Спокойнее, – сухо предупредил он. – Эта «пушка» стреляет бесшумно, но в дырку спокойно войдет кулак.
Сердце Крейга ушло в пятки. Он с ужасом уставился в изуродованное безжалостное лицо Силка. Стеклянный глаз был более живым, чем настоящий. Крейг был полностью парализован страхом. Он совершенно не обратил внимания на другого непрошеного гостя, закрывшего входную дверь.
– Что… что вы хотите? – хрипло прошептал он, в то время как Силк толкал его в направлении гостиной.
– Времени у нас достаточно, – мрачно произнес Силк. – Так что расставим все точки над «i».
В гостиной Киган взял из-за обеденного стола стул с прямой спинкой и поставил его на середину комнаты.
– Садись! – коротко приказал Силк.
Крейг безропотно сел на стул. Он изо всех сил пытался унять предательскую дрожь в коленях.
– Где фотографии?
Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, Крейг затравленно уставился на него.
– Но вы не можете… Линдсей сказал… – Он замолчал, заметив, как в единственном глазу Силка вспыхнул красный огонек ярости. Ничего не оставалось, как безнадежно махнуть рукой в сторону кресла. Киган отодвинул кресло, поднял конверт, заглянул внутрь, затем кивнул Силку.
Силк спокойно отступил в глубь комнаты. Дело было за Киганом. Тот выхватил нейлоновый шнур, метнулся за спину Крейга и захлестнул его на шее несчастного. Потом, словно борец дзюдо, опрокинулся на спину, потянув шнур на себя. Все было проделано молниеносно.
Шнур глубоко врезался в шею. Вместе со стулом Крейг грохнулся на пол. Киган, упершись коленями в спину Крейга, все туже затягивал шнур.
Силк отвинтил глушитель со ствола маузера, сунул его в карман, затем опустил маузер в кобуру. Когда он перестал возиться с оружием, Крейг был мертв.
Силк перебирал фотографии в конверте. Выбрав одну из них, он положил ее на столик. Оставшиеся засунул в конверт. Киган прошел в ванную и вернулся через минуту:
– Там крюк, достаточно надежный, чтобы выдержать его вес.
Двое мужчин подняли вялое тело Крейга и затащили в ванную. Спустя минуту все было кончено. Вычищенные ботинки Крейга чуть касались пола.
Киган подергал шнур, Силк кивнул:
– Чистая работа. Уходим.
Киган открыл входную дверь, выглянул в коридор, прислушался.
Двое мужчин быстро подошли к лифту.
Никто не видел, как они уходили. Никто не придал значения еще одному «Форду», который влился в поток машин, направляясь к отелю «Хилтон».
Парижский агент Радница, Жан Родин, был невысоким толстяком средних лет с ясно обозначенной лысиной. На его полных губах постоянно блуждала улыбка, но прозрачные глаза смотрели отрешенно. Он вел дела Радница во Франции четко и оперативно. Многие поручения босса выходили далеко за рамки закона, поэтому Родин был предельно осторожен. Пока он не сделал ни единой ошибки, и Радниц достойно оплачивал его работу. Это был один из лучших агентов финансового воротилы.
Телеграмма на его имя пришла из Вашингтона во второй половине дня. Именно в тот день был убит Крейг. Телеграмма была краткой:
«Родину.
Отель „Морис“. Париж, 6.
Смит. Завершите операцию.
Приказ есть приказ. Родин закурил сигарету «Галуаз», надел пальто и шляпу, спустился по ступенькам и сел в автомобиль «Симка». Движение было весьма интенсивным до тех пор, пока он не достиг набережной Святого Августина, где после небольшой задержки ему удалось отыскать свободное место для парковки. Он миновал улицу Сегюр, завернул в грязный переулок и вошел в подъезд обветшалого жилого дома. На шестой этаж он взбирался, останавливаясь через несколько пролетов, чтобы перевести дыхание. Родин любил плотно поесть и к тому же выкуривал около сорока сигарет в день. Любые физические упражнения изнуряли его, а уж карабкаться по крутым ступенькам было непосильной работой. Наконец он добрался до нужного этажа и постучал в одну из дверей.
Ему открыли. На пороге стоял юнец в грязном, видавшем виды свитере и узких джинсах. Кислая мина на его лице сменилась радостью. Джерри Смит просто расцвел:
– Хэлло, мистер Родин. Я не ожидал вас. У вас есть работа для меня?
Родин с неприязнью глянул на хозяина квартиры: приходится использовать для дела всякий сброд; потом чувствуешь себя, словно вывалянным в грязи.
– Да, наклевывается кое-что. – Он говорил по-английски с сильным французским акцентом.
Родин вошел в маленькую грязную комнату.
– Я проделал неплохую работу, не так ли? – улыбнувшись, спросил Джерри. – Но я надеялся получить больше. Как вы считаете, мистер Родин?
Родин некоторое время смотрел на него. Эти подонки всегда хотели больше денег и рано или поздно всегда говорили об этом. Опасно. Кто-то предложит им больше, и они все выложат как на духу. Босс прав.
– Да, это вполне возможно. – Он сунул руку под пиджак.
Его короткие толстые пальцы сомкнулись на рукоятке автоматического револьвера 25-го калибра. Он знал, что Джерри Смит живет один на этом этаже, а престарелая дама этажом ниже совершенно глухая. На набережной было много автомобилей, шум, гам, так что можно быть спокойным – выстрела слышно не будет.
Глаза Джерри алчно сверкнули, он напрягся, наклонившись вперед. Родин выхватил револьвер и выстрелил Джерри в сердце. Негромкий хлопок…
Родин вышел из квартиры, предварительно убрав револьвер в кобуру, и тихо прикрыл за собой дверь. Неторопливо спустившись, он сел в машину. Возвратившись в отель, отправил следующую телеграмму:
«Линдсею.
Вашингтон. Отель „Хилтон“.
Операция завершена.
Радниц приказал Линдсею не оставлять опасных следов. И это правильно. Что значат две жизни в сравнении с четырьмя миллионами долларов?
Отель «Бельведер» считался, и не без оснований, самым дорогим и роскошным на всем побережье Флориды. Расположенный почти рядом с заливом, дугой охватывавшим Парадиз-Сити, он был излюбленным местом отдыха техасских нефтяных мультимиллионеров, кинозвезд и всех тех, кто имел доход свыше полумиллиона долларов.
Радниц из года в год снимал там пентхаус. Роскошные апартаменты парили над землей на высоте шестнадцатого этажа. Там было: три спальни, три ванные комнаты, оборудованная по последнему слову техники просторная кухня, два удобных зала для приемов, холл, где постоянно находился личный секретарь Радница, просторная терраса с баром, плавательным бассейном с шезлонгами, зонтиками, тропическими растениями и тому подобными удобствами.
Когда Радниц планировал очередное крупное дело, он всегда уединялся в пентхаусе. Здесь хорошо думалось.
Вот и сегодня, глядя на залив и переполненные отдыхающими пляжи, одетый в белую махровую рубашку и голубые полотняные брюки, с сигарой в зубах и бокалом хайболла, он напряженно размышлял. Линдсей, пройдя по красно-белым плитам террасы, подошел к нему, взял кресло и сел рядом.
