испуганной.
– Обычная история, Тим, – сказал Фриндли. – Прихватила кое-что в отделе. Помоги отвести ее в магазин.
– Пойдем, бэби, – сказал О'Брайен. – Там разберемся, что к чему.
– Я тороплюсь… Я не могу… – залепетала Нона. – Вы не правы…
– Я же сказал, разберемся. – О'Брайен нахмурился. – Пойдем!
Ее лицо стало пунцовым, глаза вспыхнули. Нона некоторое время стояла в нерешительности, затем в сопровождении патрульного и Фриндли вернулась в магазин. Она заметила, как на нее смотрят люди, еще больше заволновалась и смутилась. «Я подам на них жалобу! – пообещала она себе. – Они будут еще жалеть о содеянном. Жалоба, жалоба и еще раз жалоба!»
Управляющий магазина, худой угрюмый человек, разглядывал Нону со скучающим безразличием.
– Замечена в хищении из отдела бижутерии, – отрапортовал Фриндли.
Управляющий бросил на Фриндли недоверчивый взгляд. Он был весьма не доволен работой детектива и искал причину, как бы от него избавиться.
– Ты сам это видел? – спросил он.
Фриндли заколебался, затем кивнул:
– Да… Я видел.
– Он лжет! – воскликнула Нона. – Я и близко не подходила к отделу бижутерии!
– Прошу вас, мисс, покажите, что у вас в карманах, – предложил управляющий.
– Там нет ничего… это абсурд. – Нона сунула руки в глубокие карманы плаща, и вдруг холодная дрожь пробежала по ее спине. Пальцы нащупали браслеты и кольца. Она сжала их в кулаке, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. – Какая-то ошибка… Я… я никогда их не…
Угрюмое лицо управляющего поскучнело еще больше:
– Посмотрим, что вы там взяли, мисс. Выкладывайте. Не пытайтесь разыгрывать удивление. Меня этим не проймешь.
Нона медленно вытащила из кармана пять дешевых браслетов, три кольца с поддельными бриллиантами и колье, сделанное под янтарь. Дрожа, она сложила все эти побрякушки на стол управляющего.
– Я никогда не брала этого! Кто-то подсунул их мне в карман! Я просто не могла взять это!
Управляющий повернулся к О'Брайену:
– Мы предъявим иск, офицер. Возможно, эти вещи понадобятся в качестве доказательства. Можете взять их с собой.
– Хорошо, – сказал О'Брайен, сгребая побрякушки в карман. – О'кей, мистер Манавич, мы еще свяжемся с вами. – Он положил тяжелую лапу на руку Ноны. – Пойдем, бэби! Вперед!
– Мне нужно позвонить, – пролепетала Нона.
– Сколько угодно, но сделаешь это в управлении, – неумолимо сказал О'Брайен. – Шевели ногами.
Все операции Линдсея неизменно увенчивались успехом. Дело было в том, что перед разработкой детального плана он собирал максимум информации, вплоть до ничтожных мелочей. Затем тщательно инструктировал своих агентов, заставляя их зазубривать каждый шаг, запоминать каждую деталь. И дело шло как по маслу.
Для получения необходимой информации Линдсей обращался в детективное агентство, где в основном служили люди, за те или иные прегрешения уволенные из рядов полиции. Это не смущало Линдсея. «Падшие ангелы» были весьма опытными агентами. Не гнушаясь никакими методами, они добывали нужные сведения.
За четыре дня до ареста Ноны он поручил трем агентам из сыскного бюро узнать все об образе жизни Ноны, ее прошлом, окружении и тому подобном.
После непрерывной слежки, прослушивания телефонных разговоров Линдсей получил исчерпывающую информацию. Он узнал о существовании Алека Шермана, о том, что у него день рождения, который предполагается отметить на квартире у Ноны в семь тридцать вечера, и о том, что Нона всегда делает покупки в центральном магазине самообслуживания Парадиз-Сити. Затем Линдсей поручил двум другим ищейкам разузнать все, что касалось Алека Шермана. Информация заставила его задуматься. Он сказал Силку:
– Этот парень, Шерман, может доставить нам массу неприятностей. Журналисты – всегда очень опасный народ. Он по уши влюблен в девчонку и, не дай Бог, может стать у нас на пути. На пару недель его нужно нейтрализовать. А уж потом он не доставит нам никаких неприятностей.
Силк кивнул:
– У меня есть его фото. Можете не беспокоиться.
Вечером того же дня, когда арестовали Нону, черный «Тандерберг» остановился в сорока ярдах от дома Ноны, припарковавшись на противоположной стороне улицы. Было 7.15. Киган и Силк сидели молча, покуривая, лениво поглядывая по сторонам.
В 7.28 к дому подъехал серо-стальной «Понтиак».
Киган отбросил сигарету.
– Это он, – сказал он спокойно.
Они наблюдали, как высокий, крепкий мужчина вышел из «Понтиака» и, хлопнув дверцей, взбежал по ступенькам подъезда.
Алек Шерман повторял про себя, что сегодняшний вечер станет поворотным пунктом в его жизни. Открыв дверь, он вошел в тускло освещенный подъезд, где слабо пахло капустой и мастикой для натирания полов. В кармане его лежала коробочка, в которой на голубом бархате покоилось обручальное кольцо со сверкающим бриллиантом. Он долго искал нечто подобное, пока один приятель, случайно увидев такое кольцо в магазине, не направил его по верному следу. Бог с ними, с деньгами, но перед таким камнем чистой воды не устоит ни одна девушка.
Поднимаясь на третий этаж, Шерман, как и всякий мужчина, гадал, чем же его будут кормить. Нона как – то сказала, что она превосходно готовит, но Алек не очень доверял ее словам. До того как он встретился с ней и влюбился без памяти, у него было много девушек, и все говорили примерно то же самое, но когда доходило до дела, молодой мужчина неизменно жалел, что не пригласил гостеприимную хозяйку в ресторан. Но Ноне он почему-то верил. Даже если пища, приготовленная ею, будет совершенно несъедобной, он не изменит своего решения жениться. В ней было что-то, от чего кровь воспламенялась в жилах, а сердце замирало от восторга. Он уже не представлял жизни без нее.
Шерман постучал в дверь квартиры на третьем этаже. Пока ждал, еще раз поправил галстук и одернул пиджак. Немного удивленный, постучал еще раз. За дверью не слышалось ни звука. Он нажал на звонок и трезвонил до тех пор, пока ему не стало ясно, что в квартире никого нет.
Шерман бросил взгляд на часы. 7.40. Может быть, ее задержали в институте? Тревожные мысли приходили на ум. Он поспешно начал спускаться вниз, перепрыгивая через три ступеньки. На двери одной из квартир висела табличка: «Мисс Этель Уотсон, домоуправляющая».
Поколебавшись, он подошел к двери и позвонил. Дверь открыла невысокая, смахивающая на птицу женщина с холодными, недружелюбными глазами и плотно сжатым ртом. Ее волосы были зачесаны назад и собраны в пучок. Черное неряшливое платье висело на ней словно на вешалке, а на плечах, несмотря на жару, болталась грязно-белая шаль. Посетитель не вызвал у нее симпатии.
– Молодой человек… чего вы хотите?
– Я только что стучал в дверь квартиры мисс Джакси, – сказал Шерман. – Мы договорились встретиться в 7.30. Вы не знаете, где она может быть?
– Ничем не могу помочь, – отрезала миссис Уотсон.
– Вы не слышали, может быть, она ушла?
Миссис Уотсон криво улыбнулась:
– Я же сказала, что ничего не знаю!
Шерман понял, что зря теряет время. Нужно было позвонить в институт. Возможно, Нона задержалась именно там.
– Благодарю… Извините за беспокойство, – сказал он и, пройдя по коридору, открыл дверь парадного. Сев за руль «Понтиака», он уже собрался было нажать на стартер, как Киган, прятавшийся на заднем
