палату. С особо буйными надо соблюдать предельную осторожность. Я думаю, на сей раз Льюис пренебрег правилами. Форрестер позвонил, и Льюис, вместо того чтобы разбудить Мейсона, легкомысленно направился в палату один. Впрочем, «легкомысленно» – это слишком сильно сказано, ведь Форрестер никогда не проявлял склонности к насилию. Он был самым примерным пациентом. Так что то, что Льюис не разбудил Мейсона, в какой-то мере объяснимо. Думаю, Форрестер напал на Льюиса, когда тот вошел. Потом Форрестер вытащил у Льюиса ключи, отпер входную дверь и ворота.
Бейглер нерешительно вошел в кабинет доктора Хертца:
– Извините меня, шеф…
Террел поднялся:
– О'кей, доктор, будем считать, что так и было. Но есть одна вещь… пожалуйста, ничего не говорите журналистам. Судя по всему, дело подпадает под юрисдикцию Вашингтона, так как это ни больше ни меньше как государственная тайна.
– Да… да, конечно. Я понимаю.
Глядя, как доктор пьет кофе, пытаясь унять дрожь в руках, Террел недовольно поморщился и вышел в коридор. Бейглер вышел за ним.
– Представляете, наш Ловис вообразил, что он Шерлок Холмс. – Нотки презрения ясно слышались в голосе Бейглера. – Поговорите с ним.
Террел поднялся вслед за Бейглером по лестнице. Они вошли в палату Форрестера, где детектив Фред Хесс из отдела по расследованию убийств, сидя на кровати, что-то заносил в записную книжку, а доктор Ловис, патологоанатом, наблюдал, как двое санитаров укладывают на носилки тело Фреда Льюиса.
Толстый коротышка, доктор Ловис, пользовался заслуженным уважением Террела. Они давно работали вместе, и Террел всегда прислушивался к мнению Ловиса.
– Что-нибудь не так, док? – спросил он, когда двое дюжих санитаров унесли носилки.
– Из того, что мне говорили, следует, что это и есть орудие убийства. – Он указал на ножку табуретки, лежавшую в пластиковой упаковке на столе. – На ней имеются следы крови и мозга. На первый взгляд, именно этим и был убит санитар. Но я сильно сомневаюсь. Череп проломлен гораздо более тяжелым орудием! Ножка табуретки сама бы треснула от такого сильного удара. Санитара убили специальной дубинкой или же стальным прутом, я так думаю.
Террел глянул на Хесса:
– А что ты думаешь, Фред?
– Док совершенно прав. Я целиком поддерживаю его версию. И еще одна вещь… На ножке нет отпечатков пальцев. Тот, кто ее держал, был в перчатках.
Террел задумчиво почесал нос.
– С чего бы Форрестеру надевать перчатки? – спросил он сам себя. – Да и были ли они у него вообще?
– Я спрашивал, – ответил Хесс. – Перчаток у него не имелось.
– Но ведь он мог стереть отпечатки пальцев.
– Тогда он стер бы и следы крови.
Вновь Террел задумался:
– Пропало ли что-нибудь из одежды?
– Голубой костюм, рубашка, белье, носки и ботинки. Я попросил Мейсона проверить гардероб.
Террел глянул на разломанный табурет, валявшийся в углу палаты.
– Итак, никаких отпечатков пальцев?
– Никаких.
– Так… Возьмите табуретку. Проведем следственный эксперимент: можно ли ножкой нанести столь сильный удар?
Пока Хесс отдавал распоряжения своим людям, Террел спустился в вестибюль, где находился Бейглер.
– Ничего нового, Джо?
– Практически ничего. Я разговаривал со сторожем. Он спал, но все же утверждает, что ночью здесь проезжала машина. Какое это было время ночи, он сказать не может.
– Машина? Откуда? Зачем? Здесь же тупик.
– Он не уверен в этом, но все же…
– Это очень важно, Джо. Если он слышал, что здесь проезжала машина, следовательно, кто-то помогал Форрестеру. А это намного усложнит наши поиски.
– Док полагает, что Льюиса убили около двух ночи. Это дает Форрестеру два часа форы. Если его увезли на машине, то посты на дорогах ни к чему – мы опоздали.
– Вполне вероятно, что Форрестеру кто-то помогал. Он проломил череп Льюису. Было ли у Форрестера орудие, которым он мог это сделать? Где он мог его прятать? Почему подбросил нам ножку табурета?
Послышался шум винтов вертолета. Террел и Бейглер вышли из здания и спустились на лужайку. Уже почти рассвело.
– Уильямс оперативен, – заметил Террел, наблюдая, как тяжелый армейский вертолет на бреющем полете прочесывает окрестности клиники. – Молодцы! Но зря теряют время. Если у Форрестера была машина, он находится уже за много миль отсюда.
– Может быть, объявить тревогу в пяти соседних штатах, шеф? – спросил Бейглер.
– Я спрошу об этом у Уильямса. Нужно возвращаться в управление. Если мы объявим тревогу, об этом тут же пронюхают газетчики и раструбят по всему миру. Форрестер – очень важная птица. Продолжай расследование, Джо. Важна любая зацепка.
Террел вернулся в управление чуть позже семи утра. Он прошел в кабинет, позвонил, чтобы принесли кофе, и вызвал Макса Якоби.
– Ничего нового? – спросил он молодого детектива.
– Практически ничего, – ответил тот. – Обнаружен труп молодой женщины. Она работала в клубе «Гоу- гоу». Вышла из бара навеселе и свалилась в воду.
– Ерунда. Поручи это дело Лепски, – нетерпеливо сказал Террел. – О Форрестере ничего не слышно?
– Нет, сэр.
Зазвонил телефон, и Террел взмахом руки показал, что Якоби может уйти. Затем он поднял трубку.
– Я Марвин Уоррен, – послышался голос. – Буду к середине дня. Я уже послал к вам Джесса Гамильтона из ЦРУ. Он должен быть у вас с минуты на минуту. Какие новости?
Террел знал Марвина Уоррена только заочно. Тот возглавлял научно-исследовательский институт ракетостроения и являлся очень важной особой. Еще ему говорили, что Уоррен неплохой человек и с ним легко найти общий язык. Террел почтительно, но без подобострастия изложил выводы доктора Ловиса относительно орудия убийства, не забыв упомянуть и то, что сторож слышал шум проехавшей машины.
– Уильямс из ФБР в настоящий момент на вертолетах прочесывает местность. Дороги перекрыты.
– Нет нужды напоминать вам, кто такой Форрестер, – озабоченно сказал Уоррен. – Мы должны обязательно найти его.
– Понимаю. Как насчет прессы?
– Мы можем ее использовать. Гамильтон доставит фотографии Форрестера. Пусть их напечатают на первых полосах всех газет. Из того, что вы мне сообщили, маловероятно, что ученого похитили, хотя русские и китайцы дорого бы заплатили за то, чтобы Форрестер попал в их руки. Так что мы должны найти его как можно быстрее. – Уоррен помолчал, затем продолжал: – Гамильтон возьмет на себя журналистов. Проинструктируйте своих людей. Пусть не болтают лишнего. Гамильтон в курсе дела, что можно сказать журналистам, а чего нельзя. Пришлите в аэропорт машину за мной. Я прилетаю рейсом 589. Всего доброго. – В трубке послышались короткие гудки.
Террел некоторое время размышлял, затем пододвинул к себе блокнот и начал делать пометки.
Коллеги считали детектива второго класса Тома Лепски смутьяном, вечно идущим поперек течения. При этом у него была репутация профессионала, которому любое дело по плечу. Это был высокий пластичный мужчина с приятными чертами лица и ясными голубыми глазами. Честолюбив, впрочем, он не скрывал этого.