палату. С особо буйными надо соблюдать предельную осторожность. Я думаю, на сей раз Льюис пренебрег правилами. Форрестер позвонил, и Льюис, вместо того чтобы разбудить Мейсона, легкомысленно направился в палату один. Впрочем, «легкомысленно» – это слишком сильно сказано, ведь Форрестер никогда не проявлял склонности к насилию. Он был самым примерным пациентом. Так что то, что Льюис не разбудил Мейсона, в какой-то мере объяснимо. Думаю, Форрестер напал на Льюиса, когда тот вошел. Потом Форрестер вытащил у Льюиса ключи, отпер входную дверь и ворота.

Бейглер нерешительно вошел в кабинет доктора Хертца:

– Извините меня, шеф…

Террел поднялся:

– О'кей, доктор, будем считать, что так и было. Но есть одна вещь… пожалуйста, ничего не говорите журналистам. Судя по всему, дело подпадает под юрисдикцию Вашингтона, так как это ни больше ни меньше как государственная тайна.

– Да… да, конечно. Я понимаю.

Глядя, как доктор пьет кофе, пытаясь унять дрожь в руках, Террел недовольно поморщился и вышел в коридор. Бейглер вышел за ним.

– Представляете, наш Ловис вообразил, что он Шерлок Холмс. – Нотки презрения ясно слышались в голосе Бейглера. – Поговорите с ним.

Террел поднялся вслед за Бейглером по лестнице. Они вошли в палату Форрестера, где детектив Фред Хесс из отдела по расследованию убийств, сидя на кровати, что-то заносил в записную книжку, а доктор Ловис, патологоанатом, наблюдал, как двое санитаров укладывают на носилки тело Фреда Льюиса.

Толстый коротышка, доктор Ловис, пользовался заслуженным уважением Террела. Они давно работали вместе, и Террел всегда прислушивался к мнению Ловиса.

– Что-нибудь не так, док? – спросил он, когда двое дюжих санитаров унесли носилки.

– Из того, что мне говорили, следует, что это и есть орудие убийства. – Он указал на ножку табуретки, лежавшую в пластиковой упаковке на столе. – На ней имеются следы крови и мозга. На первый взгляд, именно этим и был убит санитар. Но я сильно сомневаюсь. Череп проломлен гораздо более тяжелым орудием! Ножка табуретки сама бы треснула от такого сильного удара. Санитара убили специальной дубинкой или же стальным прутом, я так думаю.

Террел глянул на Хесса:

– А что ты думаешь, Фред?

– Док совершенно прав. Я целиком поддерживаю его версию. И еще одна вещь… На ножке нет отпечатков пальцев. Тот, кто ее держал, был в перчатках.

Террел задумчиво почесал нос.

– С чего бы Форрестеру надевать перчатки? – спросил он сам себя. – Да и были ли они у него вообще?

– Я спрашивал, – ответил Хесс. – Перчаток у него не имелось.

– Но ведь он мог стереть отпечатки пальцев.

– Тогда он стер бы и следы крови.

Вновь Террел задумался:

– Пропало ли что-нибудь из одежды?

– Голубой костюм, рубашка, белье, носки и ботинки. Я попросил Мейсона проверить гардероб.

Террел глянул на разломанный табурет, валявшийся в углу палаты.

– Итак, никаких отпечатков пальцев?

– Никаких.

– Так… Возьмите табуретку. Проведем следственный эксперимент: можно ли ножкой нанести столь сильный удар?

Пока Хесс отдавал распоряжения своим людям, Террел спустился в вестибюль, где находился Бейглер.

– Ничего нового, Джо?

– Практически ничего. Я разговаривал со сторожем. Он спал, но все же утверждает, что ночью здесь проезжала машина. Какое это было время ночи, он сказать не может.

– Машина? Откуда? Зачем? Здесь же тупик.

– Он не уверен в этом, но все же…

– Это очень важно, Джо. Если он слышал, что здесь проезжала машина, следовательно, кто-то помогал Форрестеру. А это намного усложнит наши поиски.

– Док полагает, что Льюиса убили около двух ночи. Это дает Форрестеру два часа форы. Если его увезли на машине, то посты на дорогах ни к чему – мы опоздали.

– Вполне вероятно, что Форрестеру кто-то помогал. Он проломил череп Льюису. Было ли у Форрестера орудие, которым он мог это сделать? Где он мог его прятать? Почему подбросил нам ножку табурета?

Послышался шум винтов вертолета. Террел и Бейглер вышли из здания и спустились на лужайку. Уже почти рассвело.

– Уильямс оперативен, – заметил Террел, наблюдая, как тяжелый армейский вертолет на бреющем полете прочесывает окрестности клиники. – Молодцы! Но зря теряют время. Если у Форрестера была машина, он находится уже за много миль отсюда.

– Может быть, объявить тревогу в пяти соседних штатах, шеф? – спросил Бейглер.

– Я спрошу об этом у Уильямса. Нужно возвращаться в управление. Если мы объявим тревогу, об этом тут же пронюхают газетчики и раструбят по всему миру. Форрестер – очень важная птица. Продолжай расследование, Джо. Важна любая зацепка.

Террел вернулся в управление чуть позже семи утра. Он прошел в кабинет, позвонил, чтобы принесли кофе, и вызвал Макса Якоби.

– Ничего нового? – спросил он молодого детектива.

– Практически ничего, – ответил тот. – Обнаружен труп молодой женщины. Она работала в клубе «Гоу- гоу». Вышла из бара навеселе и свалилась в воду.

– Ерунда. Поручи это дело Лепски, – нетерпеливо сказал Террел. – О Форрестере ничего не слышно?

– Нет, сэр.

Зазвонил телефон, и Террел взмахом руки показал, что Якоби может уйти. Затем он поднял трубку.

– Я Марвин Уоррен, – послышался голос. – Буду к середине дня. Я уже послал к вам Джесса Гамильтона из ЦРУ. Он должен быть у вас с минуты на минуту. Какие новости?

Террел знал Марвина Уоррена только заочно. Тот возглавлял научно-исследовательский институт ракетостроения и являлся очень важной особой. Еще ему говорили, что Уоррен неплохой человек и с ним легко найти общий язык. Террел почтительно, но без подобострастия изложил выводы доктора Ловиса относительно орудия убийства, не забыв упомянуть и то, что сторож слышал шум проехавшей машины.

– Уильямс из ФБР в настоящий момент на вертолетах прочесывает местность. Дороги перекрыты.

– Нет нужды напоминать вам, кто такой Форрестер, – озабоченно сказал Уоррен. – Мы должны обязательно найти его.

– Понимаю. Как насчет прессы?

– Мы можем ее использовать. Гамильтон доставит фотографии Форрестера. Пусть их напечатают на первых полосах всех газет. Из того, что вы мне сообщили, маловероятно, что ученого похитили, хотя русские и китайцы дорого бы заплатили за то, чтобы Форрестер попал в их руки. Так что мы должны найти его как можно быстрее. – Уоррен помолчал, затем продолжал: – Гамильтон возьмет на себя журналистов. Проинструктируйте своих людей. Пусть не болтают лишнего. Гамильтон в курсе дела, что можно сказать журналистам, а чего нельзя. Пришлите в аэропорт машину за мной. Я прилетаю рейсом 589. Всего доброго. – В трубке послышались короткие гудки.

Террел некоторое время размышлял, затем пододвинул к себе блокнот и начал делать пометки.