– Как мне найти Тин-Тина Вашингтона?

– Вы хотите его забрать, капитан? – старик выпучил глаза. – Более безобидного…

– Где он? – по-полицейски рявкнул Лепски. – В какой квартире?

– Верхний этаж… Дверь выходит на лестничную площадку. Часа три как спит…

Лепски начал медленно подниматься по лестнице и достиг пятого этажа. Он забарабанил в дверь, подождал, потом снова начал стучать. С той стороны двери послышались шаги, и она распахнулась. Стоя в одной рубашке, Тин-Тин сонно помаргивал. Узнав полицейского, пригласил его, наконец, в маленькую чистенькую комнату.

Лепски осмотрелся, одобрительно кивнул и уселся на стул.

– Успокойся. – Он знал жителей порта. Криком здесь ничего не добьешься, но дружеское обращение частенько приносит плоды. – Извини, что разбудил тебя, парень. У нас небольшие неприятности. Ты можешь помочь.

Тин-Тин зевнул, откашлялся и потряс головой.

– Сэр, с вашими делами я не хочу иметь ничего общего. Вы сами по себе, я сам по себе. – Он снова потряс головой и подошел к плите, на которой стоял кофейник. – Хотите кофе? Он у меня всегда горячий. Черт, как же я люблю этот напиток!

– Не откажусь. – Лепски закурил.

Тин-Тин налил две чашки черного кофе.

– Что случилось? Ведь вы Том Лепски, не так ли? Вы были патрульным в этом районе года четыре или пять назад?

– Да, но с тех пор много воды утекло. – Лепски улыбнулся и взял предложенную чашку кофе. – Сейчас я детектив второго класса… и буду шефом полиции через пять лет.

Тин-Тин сел на кровать, отхлебнул кофе, вздохнул, поставил чашку на стол и почесал костлявые колени.

– Да… Старый Майк много говорил о вас. Он знает. – Тин-Тин выжидательно посмотрел на Лепски. Кофе прогнал остатки сна. – К часу дня я должен быть в клубе. Так что спать уже не придется. Что вы хотели узнать, мистер Лепски?

– Ты знал Дрену Френч?

Тин-Тин вздрогнул:

– Конечно. Мы с ней хорошие друзья.

– Она была пьяна вчера вечером?

– Пьяна? Нет, конечно. Так, немножко выпила, но пьяна не была. Что с ней случилось?

– Она свалилась с набережной. Разбила голову… Умерла.

Тин-Тин съежился:

– Она умерла?

– Да… умерла.

Печаль появилась в больших черных глазах бармена. Лепски отвернулся. Некоторое время Тин-Тин невидящим взглядом смотрел на потертый коврик и свои босые ноги. Затем шумно вздохнул.

– Значит, такова была ее судьба, сэр. Она умерла сегодня… Другие завтра. Надеюсь, Бог будет милостив к ней.

– Я тоже надеюсь на это. – Лепски допил кофе. – Что ты знаешь о ее друге… Фреде Льюисе?

– Немного. Он практически не пил. Придет и сидит целый вечер, не сводя глаз с Дрены. Этот парень был по уши влюблен в нее. Все видели – как он говорит, как ходит… Глаза даже светятся. Да, он был без ума от нее.

Лепски пододвинул пустую чашку к Тин-Тину:

– Не нальешь ли еще? Прекрасный кофе.

Польщенный Тин-Тин поднялся и наполнил чашку:

– Рад, что вам понравилось. Я и сам считаю, что кофе получился на славу.

После паузы Лепски сказал:

– Странная парочка… Санитар из клиники и девица из клуба.

– Что тут странного? – Тин-Тин покачал головой. – Ничего странного. Люди влюбляются друг в друга. Такое часто бывает.

– Она выпивала?

Тин-Тин нерешительно глянул на Лепски:

– Немного. Вы же знаете, что за жизнь у девочек в клубе. Вот и приходится расслабляться. Да, она выпивала.

– Она не могла сама броситься в воду? Ну, скажем, была чем-то разочарована…

– Разочарована? – Зубы Вашингтона блеснули, как клавиши рояля в полутьме. – Вот уж чего бы не сказал! Наоборот. В последний раз, когда мы говорили, Дрена похвастала, что покупает ресторан. Да, она, может, и была немного навеселе, но вполне счастлива. Нет, не стал бы человек бросаться в воду, имея такую перспективу.

– А что она говорила о ресторане?

– Ну, вы же знаете девушек, у них рот не закрывается. Она похвасталась мне, что покупает «Чайку», третьеразрядную забегаловку на Истерн-Пойнт. Сказала, что покупает заведение вместе со своим другом, что в клубе сегодня в последний раз. А клуб наш ругала последними словами. – Вашингтон вздохнул. – Конечно, была немного выпивши… И вот теперь ее нет.

Лепски знал этот ресторан и его владельца Джеффа Хоукинса. Он также знал и то, что Джефф хочет продать заведение. Дело принимало интересный оборот. Лепски поднялся.

– Тин-Тин, – сказал он, – извини, что пришлось разбудить тебя. Можешь отправляться обратно в постель.

– Дрена приглашала, чтобы я зашел к ней, – печально сказал ямаец. – Возможно, она была пьянее, чем казалась?

– Да. Иди досыпай, и спасибо за кофе… лучший кофе, который я пил в этом году. – Лепски ничуть не кривил душой.

Он покинул комнату и, прыгая через две ступеньки, выскочил на залитую солнечным светом улицу и побежал в порт. Яхтсмены-любители уже готовили свои лодки к утренней прогулке. Лепски подошел к патрульному Лоусону, охранявшему забрызганный кровью катер:

– Ребята из отдела по расследованию убийств будут здесь с минуты на минуту. Пока не осмотрят лодку, ничего не трогать. Ясно?

– Да, сэр.

Лепски сел в машину и поехал по набережной в направлении ресторана «Чайка». Остановив машину, он вышел и кинул презрительный взгляд на убогое заведение.

Стучать в дверь пришлось долго; наконец ему открыли. Открыл Джефф Хоукинс, пожилой мужчина в грязном, некогда белом купальном халате и сандалиях на босу ногу.

– Во имя любви к Богу! Да это же шеф полиции Лепски! – воскликнул он.

– Пока еще нет, – отозвался польщенный Лепски. – Как дела, Джефф? Давненько не виделись.

– Я спал. Какие-нибудь неприятности?

– Если бы ничего не случалось, я бы сидел без работы, – сказал Лепски, проходя в полутемный зал. В ресторане было грязно. – Включи свет.

Хоукинс зажег верхний свет. Со второго этажа раздался визгливый голос: жена спрашивала, кто пришел. Хоукинс рявкнул, чтобы она заткнулась, и наступила тишина.

Облокотившись о стойку, Лепски разглядывал Хоукинса. Тот еще не совсем проснулся и осоловело водил глазами.

– Хотите кофе, капитан?

– Нет. Как я слышал, ты собираешься продать свое заведение?

Хоукинс сразу оживился:

– Уже продал. Эта маленькая танцовщица из клуба «Гоу-гоу». Дрена Френч. Она купила у меня заведение за семь тысяч долларов. Ха! Как я рад, что расквитаюсь с долгами!

Хмурое выражение появилось на лице Лепски. Заметив это, хозяин встревоженно спросил: