– Злая ты… – Мажонас сидел ссутулившись, обхватив трещавшую с жуткого похмелья голову двумя руками. – Никто тебя такую замуж не возьмет!
– Так слушайте же! Стаса арестовали в Паланге!
– Что-о?!
– И Ирму нашу тоже заарестовали!
– Ты в своем ли уме, Баська? – Слон, услышав такое, перестал держаться за голову и уставился на Ставицкую. – Ну что ты гонишь… Сама подумай!
– В Паланге что-то взорвалось! Но подробностей я не знаю…
– А от кого ты это услышала?
– От Петровича! Я ж только вечером в Вильно приехала… Ой, такое творится! – Она опять всплеснула ладонями. – Я хотела к полициянтам ехать! Но Петрович мне сказал, чтобы я отправилась за тобой! И поскорей сообщила о случившемся!
– Фигасе… – угрюмо пробормотал Мажонас. – Не врубаюсь, что это за напряги такие?! Взрыв? В Паланге?
– А мне, кстати, Стас вчера из Паланги звонил!
– Что он там забыл?
– Не знаю… Они там вдвоем с Ирмой были.
– А когда он тебе звонил? Днем или вечером?
– Да около двух дня. У меня отмечен этот звонок!
– И что сказал? Зачем они поехали в Палангу?
Получить ответ на этот вопрос Мажонас не успел: из сарая вышел Вирас и жестами стал подзывать их к себе.
– Ну? Нашел чего? – Мажонас, кряхтя, поднялся на ноги. – Блин! Что за жизнь?! Даст мне кто-нибудь пива, или хотите, чтобы я сдох?
Они вошли в сарай. Вирас переместился в его дальнюю часть, туда, где были сложены оставшиеся еще с прошлого года дрова. Подойдя к высокой поленнице, он зашел сбоку, как бы с торца, и стал светить куда- то фонарем.
– Вирас, чего там нашел? Ну-ка, ну-ка…
Мажонас, взяв фонарь, посветил в просвет. Что-то там есть… Какой-то баул или сумка!
У него так трещала башка, что он мог думать лишь об одном: быстрее бы все это закончилось, хоть чем-нибудь.
Присев на корточки, Слон пошарил рукой. Потянулся… И вытащил на свет божий черную дорожную сумку!
– Оп-па, – растерянно произнес он. – Что за дела? Мы же с Вирасом эту поленницу несколько дней тому назад делали! И никакой сумки здесь не было!
– Не открывай! – охнула Бася. – Саперов нужно позвать! А если там, в сумке, взрывное устройство?
Но Мажонас то ли не услышал ее, то ли не счел нужным прислушаться к здравому, в общем-то, совету.
Вжикнув молнией, он открыл сумку. Посветил. Внутри обнаружились какие-то папки. Их было штук восемь или десять. Обычные папки из кожзаменителя – в такие подшиваются разного рода бумажки в офисах. Он взял верхнюю папку, открыл… Стал смотреть, подсвечивая себе фонарем…
Выпало несколько фотографий. Бася Ставицкая нагнулась и стала их собирать…
– Ну-ка, ну-ка, – прошептала она, взглянув на один из снимков, где рядом с какими-то сравнительно немолодыми мужчинами была заснята девушка или женщина лет тридцати, показавшаяся ей странно знакомой. – Ух ты…
– Чего? Что интересного увидела?
– Так это же наша бывшая клиентка…
– У нас много клиенток!
– А такой не было! – Бася передала ему фото. – Приглядись повнимательней! Узнаешь?
– Действительно… Где-то я эту девушку уже видел.
– Здесь она моложе так лет на двадцать. Да, да, это наш бывший клиент Diana… Она же – «Амбер»!
Мажонас вновь уставился на фотоснимок.
Ну да… Точно!
На фото, выпавшем из папки, был запечатлен человек, которого три недели назад избрали новым президентом страны.
Ночь Марина Панова провела в дачном домике в пригородном поселке Чкаловске, доставшемся ей от отца.
Было еще совсем рано, около шести утра, когда она, пройдя через калитку на соседний участок, постучалась в окно ладного деревянного коттеджа, где проживал бывший сослуживец ее папы, военный пенсионер, подполковник запаса Александр Иванович Чиянец.
Ей потребовалось около получаса, чтобы рассказать папиному сослуживцу (а Чиянец оказался дотошным человеком) о тех событиях вчерашнего дня, которые, кажется, полностью перевернули спокойный, размеренный ход ее жизни.
Глазунья, к которой она так и не притронулась, давно остыла. Марина, бледная, с припухшими покрасневшими глазами и резко обострившимися скулами, закончив свой сбивчивый рассказ, нервно комкала в пальцах мокрый от слез носовой платок.
– Вот что, Марина… – Александр Иванович погладил ее по руке. – Вот ты ругаешь себя: мол, трусиха, глупая, наделала каких-то делов?! А я не понимаю, например, в чем тебе себя-то винить?
– Ну как же?! Мне надо было сразу в милицию обратиться! Самой! Вот когда соседка позвонила…
– Погоди, не тараторь! – Чиянец неспешно раскурил короткую трубку, пыхнул ароматным дымком. – Вот этот парень твой – Алексей?.. Вы с ним в мае сюда приезжали, шашлыки жарили… Это про него ты говоришь?
– Да, дядь Саша, про него. Я ведь вас знакомила!
– Помню его. Он мне понравился. Хорошо на гитаре играет, песни душевные пел. Никогда бы не подумал, что он – мент!
– Ну он ведь не в милиции служит.
– А где? Может, из «комитетчиков»?
– Нет, нет… Он работает в Управлении по борьбе с наркотиками.
– Я вот хочу точно понять. Я ведь не чужой тебе человек, Марина. Ты сама-то что думаешь? Мог ли этот твой Костин совершить двойное убийство?
Марина откинулась на спинку пластикового кресла.
– Нет, я в это не верю! Ну не такой он человек, Лешка…
– Именно это я и хотел от тебя услышать. Ну, раз ты уверена в его невиновности, раз ты уверена в этом человеке, то это в корне меняет дело.
– А Люда Шварц? Почему? Зачем? – Марина стала кусать губы, с трудом удерживаясь, чтобы не разрыдаться. – Такая молодая, такая красивая…
– Это все очень странно! И еще ты рассказывала, что какой-то человек там за тобой следил?
– Да. И когда приехали те двое, на синем «Ауди», он крикнул мне, чтобы я бежала. А сам бросился навстречу этим двум. Что было дальше, не знаю. Не в себе была! Я и сама не помню, как меня ноги понесли прочь… Кажется, в парке сидела на лавочке допоздна… А потом на автобусе поехала сюда, в Чкаловск!
– Ну и куда ты дальше пойдешь? – сердито произнес Чиянец. – В милицию?
– А куда же еще…
– Погоди. Несколько минут или даже часов роли не играют! В милицию ты всегда успеешь обратиться… Это все равно что в клетку к диким животным войти! Как я их не люблю!
– Ну не все же там плохие, в милиции? Разберутся, наверное. Я ведь ни в чем не виновата. И Алексей, я просто уверена, ни в чем не виновен. Это какая-то ошибка!
– Эх, дочка… Знала бы ты, сколько народа безвинно сидит! А тут вот еще что может быть… – Чиянец, помолчав некоторое время, угрюмо продолжил: – У них там свои еще дела – ментовские войны идут полным
