прямо из горлышка…
Позвонили в дверь. Марина глянула в экранчик монитора: над входом и в коридоре стоят две телекамеры (охраны у них здесь нет). Убедившись, что пришла коллега, та самая сотрудница, что отпрашивалась у заведующей с утра на прием к зубному, она впустила ее в офис.
– Марина, да на тебе лица нет, – сказала та, снимая легкую куртку. – Ты чего, заболела?
– Как-то не очень хорошо себя чувствую.
– Так шла бы домой.
– Заведующая велела дождаться ее возвращения. Она ушла в СЭС… И еще куда-то. Сказала, что вернется к пяти.
Запиликал сотовый. Панова сверилась с экранчиком… Людмила!
– Ну что, мать? – раздался в трубке бодрый голос. – Так ты собираешься ко мне? Приезжай.
– Думаю пока. Не знаю, как мне поступить…
– А чего тут долго думать?! Не тормози, мать! Ты меня слушаешь?
– Да.
– У меня тут есть один знакомый! Он из органов! Весьма информированный, скажу тебе, мэн! Мы даже без Игоря тут сами сможем собрать всю предварительную информацию!
– Думаешь?
– Уверена! Заодно, кстати, расскажешь мне, о чем вы говорили с Костиным, когда виделись в последний раз! Это может быть важным… Здесь надо хорошенько все обдумать!
– Люда, мне вот только что позвонили.
– Кто?
– Мужской голос. По-моему, это из органов. Уточнил адрес офиса! И сказал, чтобы я никуда не отлучалась.
– Fuck!
– Что? Я не поняла.
– Вот что… Ты, Марина, человек взрослый и решать тебе! Но я бы тебе посоветовала сваливать из твоей конторы! Прямо сейчас, сию же минуту!
– Уйти с работы? Но… Но я должна дождаться возвращения заведующей!
– Какая еще, на хрен, заведующая? Тебе, мать, надо о другом думать! – В трубке послышались какие-то сторонние звуки. – Так… Минутку… Мне звонят по другому мобильному!..
Марина услышала, как ее знакомая, Людмила Шварц, ответила кому-то на звонок.
– Да… Да, я сейчас по старому адресу. Есть что-то от Игоря? Не по телефону? Так ты, значит, подъедешь? Уже поднимаешься?
Связь оборвалась, так что Марина не смогла дослушать, чем закончился разговор ее знакомой.
На сборы у Пановой ушло не более минуты. Она сгребла в охапку плащ, сумочку, крикнула только что вернувшейся сотруднице:
– Я тут по одному делу… Отлучусь ненадолго!
Не дожидаясь ответа, потянула на себя массивную дверь и выбралась из офиса.
«Что я делаю? Куда я иду? Зачем? И за что это мне все?..»
Панова сбежала по невысокому крылечку.
Хотела было воспользоваться привычным маршрутом. Но вдруг увидела, как к соседнему особняку – точь-в-точь такое же двухэтажное здание, как то, в котором находится лаборатория, – подъехала легковая автомашина темно-синего цвета с тонированными стеклами.
Из салона и через правую переднюю дверцу споро выбрались два крепыша в штатском.
Один направился к парадному особняка, в котором находились турагентство и риелторская фирма. Другой, что-то крикнув, показал на видимую ему теперь табличку с номером дома…
Панова в этот момент так испугалась, что и сама не заметила, как ноги понесли ее за угол дома! А затем, проскользнув через калитку в металлической ограде, она торопливой походкой, едва не сбиваясь на бег, направилась в сторону павильонов рынка, до которого от их офиса не более полусотни метров…
Прошло какое-то время, прежде чем Панова вновь обрела способность соображать, а не нестись куда глаза глядят.
Пройдя через рынок, на котором торгашеская активность к этому времени ощутимо спала, она перебежала через запруженную транспортом улицу Черняховского. Остановилась, кое-как перевела сбившееся дыхание…
В газетном киоске купила бутылочку воды, а также пачку сигарет. И еще зажигалку. Она курила изредка, в компании. И, признаться, особого кайфа от курения не испытывала. Так, баловство. Но вот сейчас ей как никогда захотелось курить.
У Пановой так тряслись руки, что она сначала сломала сигарету, затем повредила себе ноготь… потом и вовсе уронила зажигалку на землю.
Какой-то сердобольный мужчина нагнулся, поднял зажигалку, высек огонь, дал ей прикурить. Он что-то сказал, но Панова не расслышала – поблагодарила его кивком и отвернулась.
«Людмила здесь живет совсем рядом, – подумала она. – Минут десять ходьбы… Да, именно так! Сначала к Люде Шварц! А потом… Потом все же придется, наверное, самой сходить в ближайшее отделение милиции. А еще лучше позвонить! И узнать, что за вопросы у органов к Марине Анатольевне Пановой».
Она сделала две или три затяжки, закашлявшись, бросила сигарету в урну.
– Девушка, с вами все в порядке? – поинтересовался тот же мужчина, что дал ей прикурить. – Может, какая помощь нужна?
Она посмотрела искоса – лет тридцать пяти, коренастый, ранние залысины…
– Спасибо… Ничего… Я сама справлюсь. И не ходите за мной… Ну что за люди?!!
Людмила, проживая в гражданском браке с Завальным, не только сохранила свое собственное недвижимое имущество, но и, насколько Панова была в курсе, неплохо поднялась в последние два-три года. Здесь, в центре, у нее собственная четырехкомнатная квартира, доставшаяся, кажется, от бывшего. В старой, еще советской постройки десятиэтажке, правда, но и такие метры стоят здесь немалых денег. Также у нее есть своя «трешка», но уже в новом элитном жилкомплексе «Королевский парк». А еще у них с Завальным – уже как бы на пару – имеются большая квартира в комплексе «Аквамарин» и дом в Зеленоградске, который используется как летняя дача.
«Бюргерская» фамилия досталась бывшей сотруднице милицейского «информбюро» УВД от прежнего мужа, человека с поволжско-немецкими корнями. Тот какое-то время работал в обладминистрации. А потом, уже после состоявшегося развода, уехал на ПМЖ в Германию. «Шварцихе» – так ее иногда зовут за глаза – чуть за тридцать. Рослая, фигуристая блондинка. Одно время ходила брюнеткой, оправдывая фамилию, доставшуюся от бывшего. Умная, коммуникабельная, ловкая… И довольно циничная особа, как про нее поговаривают.
Но что Марине до этих слухов? Люда Шварц ничего плохого ей не сделала. Главное, что к Костину «Шварциха», как поняла своей женской интуицией Марина, равнодушна (Лешка ведь не богат и должностишка у него мелкая). Соответственно, и Марина ей никогда дорогу не переходила, на ее мужика не засматривается. Так что делить им нечего. Они, кстати, совсем не близкие подруги. Но в последнее время, когда их мужики стали контачить чаще по каким-то своим вопросам, доводится и им, «боевым подругам», чаще общаться.
Марина свернула во двор, уставленный машинами.
Она уже видела коричневато-серую панельную десятиэтажку – с тыла.
У этого жилого здания четыре подъезда. Квартира на девятом этаже.
Панова шла по плиточному тротуару, приближаясь к торцу нужного ей дома. Ей осталось лишь свернуть за угол и пройти к дальнему подъезду.
И в этот самый момент вдруг услышала чей-то истошный крик – он донесся именно с той стороны, куда она направлялась.
Марина, замедляя шаги, обогнула угол десятиэтажки, выйдя на ту сторону, откуда можно пройти в подъезд.
Она еще толком не сообразила, что произошло. А потому продолжала идти к «дальнему» подъезду по тротуару вдоль фасада жилой многоэтажки, пока не уткнулась в спины каких-то людей.
