По коридору навстречу нам торопится в учительскую Пелагея Васильевна в своем новом платье. В руках наши тетради и трубчатый сверток. Остановилась, довольная, проводила нас глазами, Женька обернулся, засмеялся:
— С днем рождения вас, Пелагея Васильевна.
— Спасибо, Женя,— говорит она.
— С днем рождения вас!
— С днем рождения, Пелагея Васильевна,— наперебой говорим мы, и нам очень приятно, что сейчас наша учительница, прижав к груди тетради, прислонилась к стене коридора и всем по очереди кивает.
— С днем рождения!— говорю я ей и вижу, как сыплются у нее из рук наши тетради. Мы подбежали, помогаем ей, а тетради все падают и падают.
— Спасибо, ребята,— отворачиваясь говорит она.— Ну, бегите. Уже урок начался. Я сама…
— Спасибо вам, Пелагея Васильевна.
— За что, Алеша?
Я не знаю, что сказать, на ребят смотрю, на нее. Так ничего и не сказал, повернул в класс. .
Уже за партой Женька с укором говорит:
— Сказал бы ей за то спасибо, что она нас учит. Ну, хотя бы за Пушкина… за Полтаву…
Я молчу.
А все-таки хорошо, что на свете есть Пелагея Васильевна.
…Вдоль окопа понеслась команда: — Оставшихся бойцов переписать!
Григорий Иванович оглядывает нас, очень медленно слюнявит карандаш, словно собрался нам всем ставить отметки, кто как жил, кто как живет сейчас…
Конец первой книги
КНИГА ВТОРАЯ
ПОЕДИНОК
Случалось, в наш двор врывались войны. Они начинались девчачьим писком, лаем Женькиного Короля и торопливым прощаньем Гоги: «Пока, ребята, у меня дома дело есть».
На заборе появлялся со всей своей армией соседский мальчишка Ленька Косой. Его имя наводило ужас не только на наш двор, но и на все соседские. Помню, как однажды граф де Стась, рассовывая по карманам персики, стращал ею нашу скамейку:
— Вот погодите… Научу Леньку Косого, тогда будете знать…
И вдруг сейчас на заборе сам Ленька Косой, а следом за ним с диким свистом вся его армия. В руках у Леньки рогатка, на шее болтается запасная.
Окружили нас.
— Руки вверх, гады! Стрелять буду!— орет Ленька и натягивает рогатку.
— Сначала попади,— говорю я не совсем уверенно.
— Во что?
— Во что собрался,
— Хочешь в тебя?
— Бей!
— Бью!
— Бросьте вы, ребята,— говорит Лева.— Мы вас не трогали, и вы нас не трогайте.
Ленька медленно поднимает рогатку к моему лицу. Вся резина вытянулась, стала совсем прозрачная. Туго дрожит в руке рогатулька. Резина все тоньше, тоньше…
— Бью.
— Бей!
— Ну ты, дурак, погоди,— хочет загородить меня Женька.
И вдруг что-то меня подстегнуло, а что — и сам не знаю.
Одной рукой за струну резинки, другой Леньке в морду. Шагнул вперед и еще раз, только сильнее.
Армия подняла своего вожака, отряхнула, обдула, установила.
