мускул на ее теле протестующе ныл. Отбросив волосы с лица, она надела шляпу.

Обогнув костер, Джемма остановилась перед Буном, ожидая, когда он передаст ей ружье. В первый же день их поездки Хантер научил девушку целиться и стрелять.

- Не прострелите себе ступню, - предостерег ее Хантер. - И разбудите меня при первых же признаках опасности.

- Не беспокойтесь.

- У меня никогда прежде не возникало сложностей на пути домой, возможно, потому, что я сворачиваю с тракта и двигаюсь по направлению к Миссисипи. Дорога на Санди-Шолз короче и безопаснее. Но здесь действительно на много миль вокруг нет никакого жилья, поэтому некому оказать нам помощь.

Джемма нахмурилась и, чтобы не заснуть на посту, принялась тихонько напевать себе под нос.

- Я собираюсь немного вздремнуть, - раздался из темноты голос Хантера.

- Извините.

Положив ружье на колени, Джемма пошевелила пальцами ног, согнула и разогнула руки, сняла шляпу и встряхнула волосами. Она начала было тихонько напевать, но вспомнила замечание Хантера и замолкла. Веки ее отяжелели, и она покрутила головой:

Джемма не помнила, как закрыла глаза, но что-то испугало ее, и она широко их раскрыла. К ее великой досаде, не более чем в шести футах от нее, в свете костра стоял индеец, облаченный в причудливые яркие одежды, украшенные нитками ракушек, бус и свистулек. Пучок длинных перьев был заткнут за повязку на голове. Взгляд девушки задержался на томагавке, свисавшем на веревке с его талии.

Загорелая кожа индейца цветом напоминала прелые листья. Глубоко посаженные темные глаза пристально смотрели на девушку из-под нависшего лба. Он был чрезвычайно худ, и возраст его не поддавался определению, хотя даже в темноте было заметно, что кожа его изрезана морщинами, как зачитанная мятая газета.

Джемма осторожно потянулась к ружью, лежавшему у нее на коленях. С того места, где она сидела, можно было покалечить индейца, даже слегка задев его.

К ее величайшей досаде, Бун по-прежнему мирно спал.

Индеец продолжал молча стоять на месте, наблюдая за ней, но его правая рука выделывала какие-то замысловатые движения. Он поднял вверх правую ладонь, обратив два вытянутых пальца к ночному небу. Вверх и вниз водил он рукой, вверх и вниз. Снова и снова.

Затем он сделал шаг по направлению к ней.

Джемма сомкнула ладони на ложе ружья. К тому моменту, как она подняла ружье на изготовку, индеец по-прежнему продолжал бешено жестикулировать, но томагавк каким-то образом перекочевал в его другую руку.

- Хантер! - Джемма медленно прищурила один глаз и навела ствол на цель. - Хантер! Ведь сейчас это действительно важно!

Ее защитник пробормотал что-то во сне и повернулся к ней спиной. И к томагавку тоже.

- Простите меня, мистер, - прошептала Джемма. Индеец подбирался к ней все ближе и ближе. Она в страхе зажмурила глаза и спустила курок.

Звук выстрела, гулко разнесшийся по поляне, вырвал Хантера из объятий глубокого сна. Он схватился за сердце и поспешно вскочил на ноги.

Возле поваленного дерева, распростершись на спине, лежала Джемма. Ружье валялось на земле между ее ног. Инстинкт сработал мгновенно. Бун перепрыгнул костер и бросился к девушке, настороженно оглядываясь по сторонам. Футах в восьми в стороне, на ковре из опавшей хвои сидел, ошеломленно потирая голову, старый индеец чокто с глазами, круглыми от изумления. Перья, некогда украшавшие его повязку, превратились в грязные огрызки, а сама красная ткань сползла на один глаз.

- Хантер, - простонала Джемма рядом.

Индеец, похоже, не представлял угрозы, поэтому Хантер осторожно поднял ружье и проверил пульс на шее Джеммы.

- Что, к дьяволу, здесь произошло?

- Я в полном порядке, благодарю вас. - Она попыталась сесть, цепляясь за бревно.

Хантер краем глаза следил за чокто, который все еще сидел без движения. Пламя костра играло на лезвии томагавка, вонзившегося в землю возле индейца. Это был единственный признак того, что старик мог замышлять недоброе.

- Что случилось? - снова спросил Хантер у Джеммы.

- Вы не удосужились сообщить мне, что ружье едва не выбьет мне плечо, когда выстрелит, - проворчала она.

- Я думал, вы опытный стрелок. Болтали, что истребили бесчисленные орды бандитов-кочевников в Сахаре.

- Сейчас не время пререкаться, мистер Бун. Этот… этот дикарь начал приближаться ко мне, размахивая руками, и когда он схватил свой томагавк, я не смогла вас добудиться. Я поступила так, как вы учили, - охраняла нашу стоянку. Он мертв?

- Нет, только лишился нескольких перьев. Джемма огляделась и увидела индейца, сидевшего в пыли.

- О нет! Он ведь совсем старый…

- Очень старый.

- Я думала, он хочет снять с нас обоих скальпы.

- Вы сами чуть не сняли с него скальп.

- Вы велели мне стрелять, чтобы защититься. - Она снова обеспокоенно посмотрела на старика и принялась раздраженно отряхивать штаны от пыли.

Старик тоже поднялся на ноги, что-то бормоча на чокто и настойчиво подавая рукой миролюбивые знаки.

Хантер ответил ему тем же, принося извинения, затем поднес сжатый кулак ко лбу и принялся вращать им, описывая небольшие круги над головой.

- Что вы ему сказали? - прошептала Джемма, взволнованно переводя взгляд с Хантера на индейца и обратно.

- Сказал, что прошу прощения, и сообщил ему, что вы не в своем уме.

- Ну, знаете ли…

- Угостите его кофе, - распорядился Хантер, продолжая обмениваться знаками со стариком индейцем, который медленно и с опаской, не спуская глаз с Джеммы, продвигался вперед и ступил уже в круг света от костра.

Джемма стояла возле огня рядом с котелком для кофе, установленным на камнях. У нее был такой вид, будто она вот-вот заплачет.

- Ну, что опять? - Хантер помог старику усесться на бревно. Он не заметил никаких видимых признаков ущерба, кроме загубленных перьев. Взглянув на Джемму, он увидел, что она внимательно наблюдает за индейцем, осторожно опускавшимся на поваленный ствол.

- Он, правда, не выглядел таким старым в темноте. Он один?

Хантер обменялся знаками с чокто.

- Говорит, один.

С явным облегчением Джемма закрыла глаза и покачала головой.

- Это хорошо. Не хотелось бы мне держать ответ перед всей его семьей.

- Кофе?

- Я уже приготовила. Но думаю, что в кофе больше нуждаюсь я, а не он. - Джемма мотнула подбородком в сторону их необычного гостя. - Он отнял у меня по меньшей мере год жизни.

- А вы едва его не прикончили.