работал и принимал своих пациентов в течение примерно пятнадцати лет. При общей уборке помещения Фрейд во второй раз в своей жизни уничтожил массу документов и писем, что нанесло нам величайший ущерб.
После того как он прожил в Вене почти пятьдесят лет, Фрейд решил официально стать «гражданином» этого города. Это произошло 4 марта 1908 года. В результате Фрейд получил право голоса, что, как я подозреваю, и явилось причиной для подачи им этого прошения. Он голосовал лишь в тех редких случаях, когда в его избирательном округе выдвигался либеральный кандидат, и я не удивлюсь, узнав, что такой благоприятный случай представился лишь однажды.
Летом 1908 года Фрейд посетил своего сводного брата Эммануила, живущего в Манчестере. Он отправился в Англию 1 сентября, ненадолго остановившись в Гааге, чтобы посмотреть картины Рембрандта. По всей видимости, Рембрандт и Микеланджело производили на него наиболее глубокое впечатление. Это была его вторая поездка в Англию, которую он впервые посетил в девятнадцатилетнем возрасте, и этой поездке предстояло стать его последним посещением Англии до того, как он поселился в ней в 1938 году. В этот раз он провел в Англии две недели и написал оттуда домой более полудюжины писем.
Из Манчестера Фрейд приехал в Лондон, где провел неделю. Он нашел Лондон просто великолепным и не скупился на похвалы как людям, живущим там, так и всему, что он там видел; даже архитектура Оксфорд-стрит была им одобрена (!). Английская трубка, купленная им, и сигары были чудесными. Он, конечно, осматривал город, но самое большое впечатление произвела на него коллекция древних ценностей, особенно египетских, хранящихся в Британском музее. Он не ходил в театры, так как все вечера были заняты подготовительным чтением для посещения музеев на следующий день. Последний день он провел в Национальной галерее, где его особенно заинтересовали английские школы живописи Рейнолдса и Гейнсборо.
Во время своего обратного путешествия он на четыре дня остановился в Цюрихе у Юнга в Бургхёльцли, и они провели вместе счастливое и приятное время. Юнг взял его в автомобильную поездку посмотреть горы Пилатус и Риги, и они совершили вдвоем много прогулок. Фрейд с нетерпением ожидал, когда он станет гостем в новом доме Юнга, который строился в то время в Кюснахте. В этот визит Фрейда они стали ближе друг другу, чем в какое-либо другое время, за исключением, возможно, их первой встречи.
В 1908 году Фрейд опубликовал пять работ. Первая из них, и самая оригинальная, произвела впечатление разорвавшейся бомбы и вызвала, пожалуй, больше насмешек, чем все написанное ранее. Это была небольшая работа, всего на пару страниц, в которой он указал на то, что анальные ощущения в младенчестве, на эротической природе которых он настаивал уже в течение долгого времени, способны специфическим образом влиять на черты характера. Что какая-либо черта характера человека может развиваться из самых непритязательных источников, казалось тогда внешнему миру полнейшей нелепостью, хотя справедливость этого заключения сейчас широко признается.
Работа на тему взаимосвязи сексуальной морали и цивилизации была предвестником более глубоких исследований цивилизации, которые дали результаты более чем двадцать лет спустя.
Одна из работ посвящена объяснению любопытных гипотез, которые часто формируются в сознании маленьких детей относительно природы сексуальной деятельности, включая оплодотворение. Еще одна его статья касалась связи истерических фантазий с бисексуальностью. Затем он смело взялся за рассмотрение одной эстетической проблемы при обсуждении отношения поэтов к фантазии, в которой пришел к некоторым поразительным заключениям.
В декабре 1908 года произошло одно событие, в результате которого с личностью Фрейда и его деятельностью суждено было познакомиться более широкому кругу людей. Стэнли Холл, президент Университета Кларка в Вустере, штат Массачусетс, пригласил его прочесть курс лекций по случаю празднования двадцатилетней годовщины со дня основания университета. Расходы на поездку оплачивались, и Фрейду предстояло получить за чтение курса лекций 3000 марок. Фрейд пригласил Ференци сопровождать его, его брат Александр также выразил желание совершить эту поездку, хотя позднее это оказалось невозможным. Фрейд был очень взволнован такой перспективой. Ференци был еще более взволнован, он начал изучать английский и заказывал для себя и Фрейда книги об Америке. Однако Фрейд не мог заставить себя прочесть эти книги, но, изучая в то время литературу по Кипру, он узнал, что лучшая коллекция кипрских античных вещей нашла свое пристанище в Нью-Йорке, где он надеялся ее осмотреть. Как он сказал, единственное, что ему хотелось увидеть в Америке, — это Ниагарский водопад. Фрейд не готовился к лекциям, решив сделать это на корабле.
Им предстояло отплыть из Бремена на корабле Северо-немецкой компании Ллойда «Джордж Вашингтон» 21 августа. Ференци беспокоился, не следует ли ему взять с собой шелковую шляпу, но Фрейд ответил, что намеревается купить такую шляпу в Америке и бросить ее в море по пути назад.
В середине июня Фрейд узнал, что Юнг также получил приглашение поехать в Соединенные Штаты, и отреагировал на это словами: «Это увеличивает важность всего предприятия». Они сразу же условились ехать вместе.
Весной этого года в его семье произошло событие, которое доставило Фрейду огромное удовольствие. Его старшая дочь Матильда, которая была очень дорога отцу, обручилась в Меране, где она находилась в течение шести месяцев, с молодым жителем Вены, Робертом Холличером. Свадьба состоялась 7 февраля. Выражая благодарность Ференци за его поздравления по случаю бракосочетания Матильды, Фрейд признался, что, когда Ференци посетил их семью в первый раз в Берхтесгадене, ему хотелось, чтобы этим счастливцем оказался он; его отношение к Ференци всегда было отеческим.
Рано утром 20 августа Фрейд выехал в Бремен, где встретил Юнга и Ференци. Он плохо провел предыдущую ночь в поезде, что частично привело к странному инциденту, значение которого будет обсуждаться позднее. Фрейд был хозяином за завтраком в Бремене, и после непродолжительного спора ему и Ференци удалось уговорить Юнга отказаться от принципа воздержания и выпить с ними вина. Однако вскоре после этого Фрейд упал в обморок, это был его первый из двух таких приступов в присутствии Юнга. На следующее утро они были на борту корабля.
Во время путешествия эти три товарища анализировали сновидения друг друга — первый пример группового анализа, — и Юнг сказал мне впоследствии, что, по его мнению, в своих сновидениях Фрейд больше всего заботился о будущем своей семьи и о своей работе. Фрейд сказал мне, что видел, как официант, обслуживающий его каюту, читал
Брилл, конечно же, находился на набережной, когда они прибыли в Нью-Йорк 27 августа в воскресный вечер, но ему не разрешили подняться на борт корабля. Поэтому он послал своего друга, доктора Онуфа, который обладал такой возможностью, поприветствовать путешественников. Интервью с репортерами не доставили много хлопот, и единственная заметка об их приезде в одной вышедшей на следующее утро газете сообщала о прибытии некоего «профессора Фрейнда (так!) из Вены». В первый же день, проведенный на берегу, Фрейд зашел к своему шурину Эли Бернайсу и к своему старому приятелю Люстгартену, но они оба все еще находились в отпуске. Поэтому Брилл показывал им город. Сначала они посетили Центральный парк, а затем проехали через китайский квартал и еврейский район Нижнего Истсайда; послеобеденное время было проведено на острове Коуни. На следующее утро они поехали в Метрополитен-музей, который Фрейд больше всего хотел посетить в Нью-Йорке и где он главным образом интересовался греческими античными вещами. Брилл также показал им Колумбийский университет. Я присоединился к их компании на следующий день, и мы все вместе обедали в Руф-гарден Хаммерштейна, а затем пошли в кино посмотреть один из примитивных фильмов тех дней, весь сюжет которого заключался в беспорядочном преследовании. Ференци был в восторге, а Фрейд лишь немного развлекся; это был первый фильм, который они видели в своей жизни. Вечером 4 сентября мы все отправились в Нью-Хейвен, а затем поездом в Бостон и Вустер.
Новую Англию никоим образом нельзя было назвать не подготовленной к слушанию новых доктрин Фрейда. Осенью 1908 года во время пребывания с Мортоном Принсом в Бостоне я вел два или три коллоквиума, на которых присутствовали шестнадцать человек: среди прочих там находились Дж. Дж. Патнем, профессор неврологии Гарвардского университета, Е. В. Тайлор, впоследствии преемник Патнема, Вернер Мюнстерберг, профессор психологии этого университета, Борис Сайдис и Г. В. Уотерман.
