Занимаясь недавней историей, она наткнулась на одну из главных частей своей головоломки: Кириархею Илару, одно время соперницу, а затем лучшую подругу матери. Призвав на помощь детские воспоминания, Ваннис уяснила для себя два факта. Первое: смерть Кириархеи от рук Эсабиана Должарианского положила начало цепи событий, побудивших мать покинуть свет.

И второе, еще более поразительное: вся эта тщательно продуманная система воспитания была направлена на то, чтобы сделать из Ваннис вторую Илару.

— ...свободы нет, — говорила дрожащим голосом Фиэрин. — А значит, никто не способен действовать импульсивно. Кто-то непременно ждет и караулит за пределами твоего зрения — ждет, чтобы схватить тебя. — Она конвульсивно глотнула свой горячий шоколад и обожглась.

— Не спешите, дитя мое. Я сама его готовила — его следует смаковать.

Фиэрин в который раз сделала знаменитое усилие взять себя в руки, и шейные мускулы Ваннис напряглись из солидарности.

— Он восхитителен. — Фиэрин послушно пригубила напиток, закрыла глаза и сделала еще глоток.

Ваннис подавила вздох при виде этой мужественной попытки. Пора попробовать другую тактику.

— Это интересный предмет для размышлений — насколько мы импульсивны на самом деле. Полагаю, что если мы начнем разбираться в мотивах каждого своего шага, то за самыми простейшими действиями обнаружится подсознательная пружина.

Фиэрин выразила согласие судорожным кивком. Ваннис не торопясь отпила из чашки. Шоколад был мягок и густ, с едва уловимым оттенком тонких специй, букет которых скрывал присутствие легкого успокаивающего средства. Зрачки необычных серебристых глаз Фиэрин слегка расширились. Интересно, ее брат столь же красив? Кто-то говорил, что да.

А теперь настало время для исповеди.

— Всегда неприятно обнаружить, что ты действовала — точнее, реагировала — из страха.

— Это правда, — выдохнула Фиэрин.

— Позвольте налить вам еще. — Ваннис взяла серебряный кувшинчик. — Я, право же, горжусь своим шоколадом. Даже голголский повар не смог бы приготовить лучше.

Фиэрин залпом допила свою чашку и протянула ее Ваннис. Та, наливая, уловила запах душистого мыла от юной кожи и ополаскивателя для волос.

— Есть люди, которые меня пугают. — Ваннис плавно откинулась назад, оперев подбородок на руку. — Гештар аль-Гессинав, например. Я давно уже научилась избегать всех ульшенов.

— Кого, кого?

— Членов змеиной секты. Они носят татуировку этой змеи на своем теле — в местах ее укусов, как говорят.

— И у Гештар есть такая? — усомнилась Фиэрин и тут же воскликнула: — Да, я, кажется, видела край чего-то похожего у нее на руке.

— Возможно. Мне говорил также, что те, кто прячет свою татуировку, наиболее опасны.

Фиэрин затаила дыхание.

— У Фелтона она тоже есть. Я видела ее однажды.

Ваннис пробрало холодом.

— Этого я не знала. Итак, их здесь двое... Интересно, знают ли они друг о друге?

— Должны знать. Когда Фелтон присутствует на приемах, они наблюдают друг за другом. Раньше я не понимала почему.

— Вот как. — Ваннис поднесла чашку к губам. Час от часу не легче. Фиэрин — просто комок нервов.

Есть что-то еще, помимо Тау.

— Здесь... — Фиэрин с прерывистым вздохом оглядела комнату. — Есть ли здесь...

Ваннис поставила чашку и коснулась руки Фиэрин.

— Здесь нет шпионских устройств. Я сама проверила. Я хорошо напрактиковалась в этом, будучи замужем за Семионом лит-Аркадом.

Но Фиэрин даже не улыбнулась. Вот оно, наконец.

— Если бы вам нужно было кое-что спрятать, — проговорила она медленно и так тихо, что Ваннис подалась вперед, чтобы расслышать, — где бы вы это спрятали?

— Это зависит от двух условий: от кого я это прячу и что это такое.

— Вы упомянули о Гештар... — прошептала Фиэрин.

— Это касается вашего брата? Суда?

Фиэрин потрясла головой, и ее лицо исказилось от горя.

— Нет — я ничего не смогла выяснить, чтобы помочь Джесу. Фелтон... следит за мной. Нет, дело не в Джесе, это еще хуже... намного хуже. Я не знаю, что это значит, но...

Чистое, холодное пламя триумфа вспыхнуло у Ваннис в мозгу, пробежав по мускулам к нервным окончаниям.

— Расскажите мне все. Если я смогу, то помогу вам. Если не смогу, то так и скажу, — но вас не выдам.

— Главное, не говорите Тау, — быстро сказала Фиэрин.

— Будьте спокойны. Могу вас заверить, что не питаю нежных чувств к Тау Шривашти.

Фиэрин улыбнулась вымученной улыбкой, а потом, к удивлению Ваннис, нырнула куда-то за пазуху и достала видеочип.

— Я ношу его на себе с тех пор, как ларгист Ранор дал его мне — и погиб. Это снято на Энкаинации Эренарха. Здесь показано, как взрывается бомба и все умирают... и как Гештар, Тау и Штулафи выходят из зала перед самым взрывом.

Ваннис показалось, что та самая бомба взорвалась у нее в голове, оставив череп пустым, как яичная скорлупа, и сердце заколотилось о корсаж.

В дни своих раздумий она решила, что непременно займет свое законное место рядом с Брендоном хай- Аркадом. Ее от рождения готовили быть Кириархеей. С той самой ночи, которую Брендон провел с ней по дружбе и доброте, ночи, полной смеха, нежности и удовольствия, ей все больше хотелось привязать его к себе шелковыми узами.

Он вернулся из своего похода уже не наследником, но полноправным Панархом, и та ночь больше не повторилась. Ваннис подозревала, что для него она просто светская дама, слабовольно позволившая втянуть себя в заговор. Его доброта — вот все, к чему она может воззвать.

Но она не пошла просить у его порога вместе с сотнями других. Ей нужно было что-то, способное его заинтересовать, нужен был ключ к его доверию.

И вот эта девушка нежданно-негаданно вложила этот ключ ей прямо в руки.

Способность планировать вернулась в Ваннис — мысль ее работала быстрее, чем билось сердце.

— Я знаю, что делать, — сказала она, и в глазах Фиэрин забрезжило облегчение. — Ничего пока никому не говорите. Чип оставьте у меня — если хотите, конечно, — добавила она, заметив, как конвульсивно сжались пальцы Фиэрин.

— Но к кому я должна обратиться? К адмиралу Найбергу? Или...

— Только к новому Панарху, и ни к кому иному.

— Но если я попробую связаться с ним хотя бы по почте, Тау сразу узнает.

— По почте нельзя. Он окружен шпионами, в этом вы правы. Нужно рассказать ему обо всем лично.

— Но как мне получить у него аудиенцию? Тау сразу узнает...

Ваннис взяла руки Фиэрин в свои.

— Забудьте о Тау. И о чипе тоже забудьте. Ваш разговор с Брендоном состоится в самом что ни на есть общественном месте.

— На его коронации? — округлила глаза Фиэрин. Ваннис с улыбкой погладила ее по щеке.

— Предоставьте это мне. Я обещаю вам: у вас будет шанс, и ваша безопасность будет обеспечена.

Фиэрин закрыла глаза, и ее лицо дрогнуло под рукой Ваннис — она так долго жила среди врагов.

Ей придется вернуться обратно — при этом держать себя в руках.

Ваннис с нежной заботой обняла ее обеими руками и зарылась лицом в ее прохладные, душистые волосы.