'Ты что шумишь в столь поздний час?' — 'Простите, сэр. Я Бетти Фой. Пропал сыночек бедный мой, Его видали вы не раз. Он… слабоват чуток умом'. А тот сердито ей в ответ: 'Да что мне до его ума? В своем ли ты уме сама?' Хлоп ставней — и его уж нет. 'Ох, горе мне! Хоть помирай! — Запричитала Бетти Фой. — Где мне его теперь искать? Несчастней есть ли в мире мать? Пропал, пропал сыночек мой!' Мутится ум — куда теперь, В тот темный дол? Безжизнен он И пуст, куда ни посмотри. И бой часов — пробило три! — Звучит, как похоронный звон. И вот — назад, в обратный путь. И диво ль, что в беде своей, Тоскою смертной сражена, Забыла доктора она Послать к бедняжке Сьюзен Гей? Вот снова поднялась на холм. Лишь дали мглистые кругом. Куда теперь? Да и невмочь Уже бежать ей. Что за ночь! И ни одной души кругом. Не слышен в чуткой тишине Ни конский шаг, ни глас людской. Лишь можно слышать — но не ей! — Как меж полей бежит ручей, Как травы всходят над землей. Перекликаясь в синей мгле, Все стонут, ухают сычи. Так души тех, что влюблены, Но злой судьбой разлучены, Друг другу знак дают в ночи. Вот пруд. И Бетти перед ним Остановилась, вся дрожит: Так тянет вниз ее вода! О смертный грех! И от пруда Она в смятенье прочь бежит. И села наземь наконец, И плачет, плачет в три ручья. Теперь уж молит и конька: 'Ты привези домой сынка, Скотинка добрая моя! Уж я ль не холила тебя? Не лучший ли тебе овес В кормушку клала? Верно, ты Сам заплутал средь темноты И в дальний лес его увез?' И птицею взметнулась вновь — Стенать и мешкать ей не след! Коль пруд ее на смертный грех Чуть не навел, то мыслей тех Сейчас уж и в помине нет. Теперь, читатель, не пора ль Нам взор на Джонни обратить? Я медлю — дар мне тот ли дан? Какой волнующий роман Я в рифмы должен перелить! Быть может, он с конем — как знать? — Скитается меж горных скал, С небесной вровень синевой, Чтоб, с тверди сняв, принесть домой Звезду, которую искал? Или, к хвосту конька лицом Разворотясь, в себя ушел
