У Чень Чжэня слёзы на лице превратились в лёд. Он вздохнул и сказал:
— Ну как я могу не понять слова отца? Но исходя из собственных чувств я не могу так поступить. Волчонок для меня словно сын… Дай мне ещё хорошо подумать…
Потерявший много крови волчонок, шатаясь, встал, пошёл на границу своей территории, лапой наскрёб себе снега и стал его есть. Чень Чжэнь в волнении обнял его и спросил Ян Кэ:
— Волчонок, наверное, снегом уменьшает свою боль. Разрешать ему есть снег или нет?
Ян Кэ сказал:
— Я думаю, что он хочет пить. Потеряв так много крови, разве можно не мучиться жаждой? Я думаю, что сейчас он пусть сам решает, сам думает, что ему нужно делать.
Чень Чжэнь отпустил руки, волчонок с трудом глотал снег. У ослабевшего волчонка боль сопровождалась ознобом, и он сильно дрожал. В конце концов он не смог больше стоять и повалился на снег, с трудом свернулся в клубок, большим хвостом закрыв свою морду. Волчонок продолжал дрожать с каждым вдохом, при выдохе дрожь немного ослабевала. У Чень Чжэня болело сердце. Он никогда не видел ещё волчонка таким слабым и беспомощным, он достал кусок толстой кошмы и накрыл волчонка. Тут он смутно почувствовал, что душа волчонка потихоньку покидает его тело.
Наступил полдень, Чень Чжэнь сварил волчонку кашу из бараньих хвостов, остудил немного в снегу и пошёл покормить волчонка. Волчонок собрал последние силы, показал всем видом, что очень голоден, однако он уже ел не так, как едят волки. Он ел и останавливался, ел и останавливался, во время еды кашляя кровью. Но когда он глотал кашу, кровь всё же прекращалась, Чень Чжэнь кормил его три раза в день.
Два дня подряд Чень Чжэнь и Ян Кэ днём и ночью непрерывно, по очереди дежурили и ухаживали за волчонком. Но волчонок раз от раза ел всё меньше, в самый последний раз он почти ничего не смог съесть, а проглатывал в основном только свою кровь. Чень Чжэнь взял с собой три бутылки водки в качестве подарка и поскакал за врачом, чтобы тот посмотрел волчонка. Врач приехал и сказал: «Не тратьте напрасно силы и время, это ещё волк так долго держится, собака бы на его месте давно концы отдала».
Врач даже лекарства не дал, сел на лошадь и ускакал к другим своим пациентам.
На третий день рано утром Чень Чжэнь вышел из юрты и увидел, что волчонок сам открыл кошму и лежит на земле мордой кверху и учащённо дышит. Они с Ян Кэ подбежали посмотреть и чуть не упали от испуга. Шея волчонка распухла так, что ошейник врезался в нее, и, только лежа на спине, он мог ещё немного дышать. Чень Чжэнь быстро ослабил ошейник, волчонок глубоко вздохнул, долго дышал неровно, потом вдруг вскочил в агонии, друзья раскрыли рот волчонка и увидели, что глотка похожа на огромную опухоль, поверхность которой уже начала гноиться.
Чень Чжэнь, потеряв надежду, сел на землю, волчонок изо всех сил поднялся на передних лапах, сел перед лицом Чень Чжэня, наполовину открыв рот, наполовину свесив язык, капая кровавой слюной. Он, словно старый волк, смотрел на Чень Чжэня пронзительно, как будто хотел что-то ему сказать, однако не смог издать ни звука. У Чень Чжэня слёзы лились ручьями, он обнял шею волчонка, в последний раз упёршись головой в его лоб. Волчонок как будто больше не мог терпеть, оттолкнулся передними лапами и резко встал.
Чень Чжэнь вскочил, побежал к юрте, взял железную лопату и вернулся обратно, неся её за спиной. Он большими быстрыми шагами подбежал к волчонку. Волчонок по-прежнему сидел и тяжело дышал, передние лапы дрожали ещё больше, было видно, что он сейчас упадёт. Чень Чжэнь подошёл к нему сзади, высоко поднял лопату, собрал все свои силы и ударил волчонка по затылку. Волчонок не издал ни звука, мягко осел на землю. Как настоящий монгольский степной волк, он твёрдо держался до последнего вздоха…
В этот момент Чень Чжэнь почувствовал, словно его душа тоже покинула тело. Он как будто снова услышал этот звенящий звук вылетевшей души, в этот раз она тоже не хотела возвращаться. Чень Чжэнь, как белый ледяной столб, застыл возле волчонка…
Все домашние собаки, не зная, что случилось, выскочили посмотреть, увидев уже мёртвого волчонка на снегу, обнюхали его, а потом испуганно убежали. Только Эрлань яростно и без остановки стоял и лаял на своих хозяев. Ян Кэ, глотая слёзы, сказал:
— Осталось ещё одно дело. Сделаем так, как учил Билиг. Я сниму с него шкуру, а ты иди в юрту успокойся.
Чень Чжэнь тупо пробормотал:
— Мы вместе вытаскивали его из норы, вместе и снимем с него шкуру, и отправим его к Тэнгри…
Друзья, сдерживая дрожь в руках, осторожно сняли с волчонка шкуру, шерсть у него, как и прежде, оставалась густой и блестящей, но на теле почти не осталось жира. Ян Кэ повесил шкуру волчонка на верхушку юрты, Чень Чжэнь взял чистый мешок и положил в него тело волчонка привязал к седлу лошади. Они поехали в горы, нашли несколько камней, на которых остался помёт беркутов, расчистили снег и положили тело волчонка на землю. Так они похоронили волчонка по обычаям степных народов…
Они вдвоём, не сговариваясь, посмотрели на небо, там уже парили два беркута. Они снова наклонили головы и посмотрели на волчонка, его тело уже покрылось тонкой корочкой льда. Чень Чжэнь и Ян Кэ быстро сели на лошадей и поехали обратно. Когда доехали до луга, то обернулись, беркуты уже снизились и сели на вершину недалеко от места, где лежал волчонок. Значит, он не замёрзнет, а быстро унесётся на небесное кладбище, с помощью степных беркутов поднимется к Тэнгри.
Когда они вернулись домой, Гао Цзяньчжун уже снял шкуру с юрты и набил её сухой травой, положил перед входом в юрту. Потом друзья выстругали берёзовый шест, закрепили на нём шкуру волчонка и воткнули в глубокий снег около юрты.
Холодный северо-западный ветер сильно раскачивал шкуру на шесте, основательно её проветривая. Над юртой из трубы поднимался белый дымок, он развевался под шкурой волчонка. Волчонок уже уносился в заоблачные дали, сейчас на его шее уже не было ошейника с цепью, а под ногами — притягивающей его земли.
Чень Чжэнь и Ян Кэ долго смотрели на развевающегося в воздухе волчонка, на Тэнгри. Чень Чжэнь низким голосом пробормотал: «Волчонок, волчонок, Тэнгри расскажет тебе о твоей прошлой жизни и о настоящем. Укуси меня в моём сне, укуси сильно-сильно…».
Эпилог
После исчезновения в степи Элунь степных волков, через год ранней весной командование производственно-строительного корпуса приказало уменьшить количество собак в степи, чтобы экономить дорогие говядину и баранину для снабжения ими хозяйственного корпуса, которому не хватало питания. В первую очередь это отразилось на щенках. Почти всех новорожденных щенков в степи отправили к Тэнгри. В степи Элунь везде были слышны душераздирающие вопли сук, кроме того, можно было видеть, как собаки выкапывали щенят, потихоньку закопанных хозяевами, и, держа в зубах мёртвых детёнышей, кружились как сумасшедшие. Женщины в степи громко рыдали, а мужчины безмолвно плакали. Степные домашние и охотничьи собаки день ото дня стали худеть.
Через полгода Эрлань ушёл далеко от юрты, и, когда он как-то раз горевал в зарослях травы, он был застрелен одним из бойцов военного корпуса с грузовика и увезён. Чень Чжэнь, Ян Кэ, Чжан Цзиюань и Гао Цзяньчжун с исступлением бросились к командованию корпуса, но те никак не хотели искать убийцу. Все пришлые китайцы объединились и собрались заодно, они вместе ели собачатину и прятали убийцу.
Через четыре года на рассвете началась снежная буря, один старик и один средних лет человек на лошадях запрягли воловью повозку и поехали к приграничному шоссе. На воловьей повозке было тело старого Билига. В бригаде два из трёх небесных кладбищ уже были заброшены, некоторых скотоводов после смерти уже похоронили, как китайцев, в земле. Только старый Билиг наказал после смерти отвезти его туда, где, возможно, ещё есть волки. Он завещал двум своим дальним братьям переправить его в безлюдный район севернее от приграничного шоссе.
По словам младшего брата старика, той ночью к северу от приграничного шоссе волчий вой не
