четыре раза и потом внезапно успокоился.

В это время Чень Чжэнь увидел, что глаза волчонка были полны какого-то странного блеска, от прежнего он отличался как небо и земля, как будто это были два разных волка. Волчонок тихо подошёл к суслику, встал от него сбоку, немного помедлил, потом почтительно лёг рядом с сусликом, перевернулся, подошёл с другого боку и опять почтительно лёг и снова перевернулся рядом с сусликом.

Чень Чжэнь с удивлением наблюдал, он не знал, что хочет волчонок делать дальше, и ещё не знал, откуда научился волчонок этим движениям.

После того как волчонок закончил свои сложные перемещения, он отряхнулся, позвенев цепью, снова подбежал к суслику с левого бока и снова начал повторять те же движения, то с одного бока, то с другого, весь этот комплекс движений он повторил ещё два-три раза. Чень Чжэнь подумал: «Почему, когда раньше волчонок получал свежее, ещё с кровью мясо, он не исполнял столь сложных движений, неужели это сложный волчий ритуал празднования победы над добычей? Или это ритуал после убийства добычи перед приёмом пищи? Такие почтительные движения, как у верующих перед вкушением святой ритуальной трапезы. Вероятно, такая пища, которая имеет и кожу, и шерсть, относится у волков к высокоценной, живой пище, а те куски мяса с раздробленными костями, которые волчонок раньше получал, — это всё же еда от человека».

Тогда откуда же ему известны эти ритуальные движения, ведь он никогда не был в стае и не видел их? Причём он повторил весь комплекс движений три раза. Видимо, какой-то строгий наставник незримо руководил им. Другого объяснения Чень Чжэню в голову не приходило.

Волчонок вздохнул и решил пока ещё не есть добычу. Он отряхнулся и, когда весь уже очистился, вдруг стал двигаться вокруг суслика. Он в возбуждении прищурил глаза, рот его был полуоткрыт, язык наполовину высунут, он медленно поднимал передние лапы и медленно их ставил на землю, словно лошадь в цирке. Волчонок со всей тщательностью медленно пробежал несколько кругов, потом вдруг прибавил скорость, но неважно, медленно он бежал или быстро, круги всё равно получались одинаковой величины, на земле осталось большое количество его следов, которые образовали правильный круг.

У Чень Чжэня пробежали мурашки по коже, он вдруг вспомнил раннюю весну и загадочный, наводящий ужас волчий круг вокруг горы трупов бывшего табуна военных лошадей. Там была вытоптанная нескольким десятком волков дорожка в форме круга, словно знаки, нарисованные нечистой силой. Старики верят, что это степные волки выражают свою благодарность и почтение Тэнгри… Тот волчий круг был правильной формы, круг, который сейчас нарисовал волчонок, тоже очень правильный, а в середине обоих кругов — целая, с кожей и шерстью добыча.

Неужели волчонок не смог сразу же съесть такую свежую и вкусно пахнущую добычу, потому что ему тоже необходимо было выразить свою признательность Тэнгри?

Чень Чжэнь чувствовал, что с помощью понятий «инстинкт» и «врождённое наследство» невозможно объяснить это удивительное поведение волчонка. Он уже много раз обращался к волчьим поступкам, но их очень трудно объяснить людскими методами мышления.

Волчонок по-прежнему возбуждённо бегал по кругу. Однако он уже целый день не ел мяса и сейчас был очень голодным. Обычно, когда голодный волк видит мясо и кровь, он становится безумным. Но почему же в таком случае сейчас он совершает столь необычный поступок? Неужели в мире волков тоже существует религия в её первобытном виде, которая побуждает души волков совершать такие ритуалы? И даже такого, только недавно родившегося и не побывавшего в стае волчонка? И ещё Чень Чжэнь спросил себя: неужели первобытная религия первобытных людей пришла в их мир из мира животных? Неужели люди и волки первобытного общества обменивались религиями? Таинственная степь имеет ещё столько загадок, которые людям необходимо разгадать…

Волчонок наконец остановился. Он сел перед сусликом, отдышался, два раза облизнулся, в глазах его возникло дикое жадное выражение, и он мгновенно из первобытного верующего превратился в хищного голодного волка. Он прыгнул на суслика, схватил его когтями, прокусил его грудь, откусил голову и яростно содрал шкуру с половины тела суслика, при этом обнажилось мясо с кровью. Волчонок задрожал всем телом, стал жевать и глотать. Он съел с одного бока мясо с костями, потом вытащил все внутренности. Он не стал вычищать весь съеденный и переваренный сусликом мусор из желудка и кишечника, а проглотил всё это вместе с органами.

Волчонок чем дальше ел, тем был грубее и возбуждённее, он издавал при этом удовлетворённые радостные звуки, ел всё без разбора: мясо, кости, шкуру. За очень короткое время от упитанного суслика остались лишь голова и кончик хвоста. Волчонок на этом не успокоился, он взял передними лапами голову суслика, подбросил её вверх, затем прыгнул на неё, взял зубами, разгрыз и проглотил и даже не выплюнул зубы суслика. Даже кончик хвоста с шерстью ему было жалко оставлять, он раскусил его пополам и потом проглотил по частям. На земле осталось только немного крови и следы мочи, как будто суслика и не было. Волчонок посмотрел на Чень Чжэня. Увидев, что в руках у него больше ничего нет, он недовольно прошёл несколько шагов и лёг на землю.

Чень Чжэнь пошёл в юрту готовить мясо байбака. Нагулявший жир байбак занимал половину железного котелка, этого хватит, чтобы наесться троим.

Волчонок быстро бежал впереди Чень Чжэня, который еле поспевал за ним. Удивительно, что, как наступало время прогулки, волчонок любил без разбора направления бежать с Чень Чжэнем куда попало, но в последние несколько дней волчонок всё время тянул его в северо-западную сторону, откуда он той ночью слышал вой волчицы. Чень Чжэнь заинтересовался этим и решил пойти исследовать те места. Он с волчонком уже пробежал большой участок пути, намного дальше, чем обычно. Когда пересекли горный овраг, волчонок потянул Чень Чжэня на крутой горный склон. Чень Чжэнь обернулся и посмотрел, от юрты уже отошли на три-четыре ли, он немного забеспокоился, но, так как с ним были Эрлань и Хуанхуан, а в руках железная дубинка, он не стал разворачивать волчонка назад. Пробежали ещё половину ли, и волчонок сбавил темп и везде стал всё вынюхивать: траву, кучу костей, кучу земли, коровий помёт, камни, каждый выступающий предмет.

Когда он достиг зарослей высокой травы, он только сунул нос понюхать, как сразу всё его тело напряглось, шерсть встала дыбом, словно иглы у ежа. Он ещё понюхал и сунул голову в эти заросли, потом вдруг поднял её и, смотря на западный склон, длинно завыл. Вой был протяжный и наполнен зовом к своей матери и родственникам, в нём была жалоба долгого томления на цепи…

Эрлань и Хуанхуан тоже понюхали заросли травы, и шерсть у них тоже поднялась дыбом, они начали яростно рыть землю и тоже посмотрели в северо-западном направлении и бешено залаяли. Чень Чжэнь догадался: волчонок и собаки унюхали волчий помёт. Он раздвинул траву ногой и увидел, что нижняя часть стеблей травы полита волчьей мочой, а в нос ударил её запах. Чень Чжэнь забеспокоился, это была свежая моча, видимо, волки совсем недавно были тут. Чень Чжэню совсем захотелось встретить здесь волков, и он быстро развернул волчонка, намереваясь возвращаться домой.

Как раз в этот момент волчонок поднял заднюю ногу и тоже пометил траву. Чень Чжэнь, испугавшись, быстро потащил волчонка, ведь волчица всё ещё помнит о волчонке, а он предоставляет ей сведения о себе. Но волчонок стал упираться, он не захотел возвращаться и к тому же оскалился и схватил Чень Чжэня за ногу. Чень Чжэнь, охнув, сел на землю и ткнул дубинкой в нос волчонка, но тот словно обезумел и не разжимал пасть.

Две большие собаки подпрыгнули от изумления, Хуанхуан сжал в своей пасти шею волчонка сзади и стал сильно тянуть. Эрлань грозно подошёл к волчонку и зарычал ему прямо в ухо, и только после этого волчонок разжал челюсти. Собаки продолжали держать волчонка, в любой момент готовые его загрызть.

Чень Чжэнь остановил собак, и они отпустили волчонка. Пора было возвращаться домой. Волчонок дрожал всем телом. Чень Чжэнь стал его ругать:

— Волчонок, ты что, ослеп? Ты ещё смеешь кусать меня?

Волчонок услышал знакомый голос и только после этого пришел в себя, как бы пробудился от охватившей его дикости. Он как будто потихоньку стал узнавать Чень Чжэня. Однако в глазах волчонка не было и тени сожаления.

У Чень Чжэня из раны лилась кровь. Он потихоньку двинулся домой, за собой на цепи тащил волчонка. Вернувшись в юрту, он принял лекарство, а Гао Цзяньчжун, увидев следы клыков волчонка, заставил Чень Чжэня пойти сделать укол. Чень Чжэнь сел на лошадь и поехал к лекарю, который сделал