Сняв перчатки Миша соорудил из штык-ножа кусачки и вырезал огромную дыру в рабице. Затем собрал нож и повесил назад, на ремень.

Спускаться по лестнице было долго. Другое дело — стальной трос. Конечно, будь Миша без перчаток, он бы спускался долго и нудно. Девяносто метров, сами понимаете… НО, у него была БОКСЁРСКАЯ перчатка. Дотянувшись до троса левой рукой, он крепко схватился и качнувшись, повис над бездной шахты.

Спустился за минуту и прислушался. Где-то вдалеке слышалось хлюпанье сапог, чей-то плач и тихий разговор. Говорящие явно удалялись.

«Вот и славно! Сейчас мы вас проверим… Сейчас мы вас сравним…» — Миша скинул перчатки и тихонько, чтобы не шуметь, потянул на себя крышку экстренного выхода из лифта.

Крышка была тяжёлой, но не издала ни звука. Откинув её, Миша положил её на изодранную за время спуска, боксёрскую перчатку и очень осторожно спрыгнул в кабину лифта.

Света здесь было предостаточно и Михаилу снова пришлось ждать, пока привыкнут глаза. А когда, наконец, они привыкли, голоса, которые доносились издалека, вообще пропали. Дверь у лифта открывать было не надо — она и так была открыта. Дальше шёл маленький тамбур с дверью на манер морской. Две задвижки, вверху и внизу, а на уровне глаз маленький иллюминатор. Да! И какая морская дверь может быть без закруглённых углов.

В самом тамбуре были видны следы не то досмотра, не то грабежа. Куча мусора, разорванные вещи, куски верёвок, ремни, шнурки от ботинок. Тут же лежали два маскхалата, один из которых был сильно испачкан кровью на груди.

«БИЛИ Суки! — досадовал Миша, — Кто же вы такие??? Ладно, Мишган! Не бзди! Как говорит Китяж? Верно. Бздло на палочке катают! Разберёмся.» Осмотрев мусор он нашёл пластиковые хомуты — наручники. Только что брошенные. Такие же были у него, до тех пор, пока он не получил по затылку от Павлова. Собственно, больше ничего дельного не было.

А, нет. В самом углу серой бетонной комнаты лежала новенькая китайская зажигалка. Козыревский поднял её, чиркнул пару раз кремнем и, убедившись, что она работает, спрятал в карман.

Из нужного, на полу больше ничего не было. Теперь из информативного. Огромное количество мокрых, грязных и, неимоверно вонючих следов.

«Точно, в коллекторе! — сообразил Козыревский, — Говорят он — огромный. Сейчас посмотрим. Сколько же вас было? — Два… четыре… пять… семь… восемь. Да, восемь человек. Нормальный, такой отряд. Ничего, Мишган. Ты и не с такими справлялся. Кончай перекур. Надо их догонять!» — Миша потянул железную, «морскую» дверь и в нос ему ударил зловонный запах нечистот.

— Стой, кто идет! — раздался голос на подходе к «Выборгской».

— Кому надо, тот идёт. Кому не надо, тот стоит, — нагло ответила Барбара, и, на всякий случай перехватила оба пистолета-пулемёта поудобнее, — Не видишь, какие люди пожаловали? Командующий ЛенВО и директор ФБГБ по Северо-западу!

Из маленького технического тоннеля выскочил тучный капитан полиции, закинул автомат на плечо, вытянулся «в струнку» и, приложив ладонь к виску в воинском приветствии, отрапортовал.

— Товарищ генерал — майор, за время вашего отсутствия ни каких происшествий…

— Никаких говоришь? — Усмехнулся Ведьмак, — А то, что враг наш с тобой город уничтожил, не происшествие???

— Виноват, товарищ генерал-майор, — стыдливо опустил голову капитан.

— Ни в чём ты не виноват, капитан. Ты — простой человек, — Ведьмак подошёл к полицейскому и по-отечески взял его левой рукой за затылок, — В чём ты виноват? Ты служишь своему народу. И служишь хорошо. Достойно служишь. Барбара!

— Я, товарищ генерал-майор!

— Надо поощрить капитана… Как твоя фамилия?

— Ефремов, — ещё больше сконфузился капитан,

— Капитана Ефремова. Присвоить ему внеочередное звании майора! А скажи мне, майор Ефремов. Не было ли здесь постороннего народа? Ну… Там, сталкеров разных или, может, просто с других станций приходил кто?

— Никак нет, товарищ генерал-майор, — затряс головой полицейский.

— А какой гарнизон на вверенном тебе объекте?

— Извините, товарищ генерал-майор, — полицейский вдруг недоверчиво посмотрел на Ведьмака, — Данная информация совершенно секретна. Я могу вам это рассказать только с ведома и по приказу майора Филаретова.

— Учитесь девочки! Молодец, майор! Ни какой враг мимо не пройдёт! Ни одной государственной тайны не выдаст! Предлагаю повысить майора Ефремова, до подполковника!!! И назначить его командующим обороной станции «Выборгская»!

— Не могу возразить, — подыгрывала Барбара Ведьмаку, — Приказ сейчас оформить?

— Оформим на «Выборгской»! — торжественно произнёс Ведьмак, — Перед всеми обитателями. Перед СТОРЕМ!!!

— СЛУЖУ РОССИИ! — гаркнул подполковник Ефремов. Ещё никогда он не взлетал по карьерной лестнице так стремительно.

— Отлично служишь! Так сколько у тебя в ведомстве людей, подполковник?

— Двенадцать человек, включая гражданских.

— А что гражданские делают у тебя?

— Ну, как… — не понимая, удивился Ефремов, — Дежурный по станции, два электрика, дежурный по эскалатору…

— Понял, — кивнул Ведьмак, — Барбара!

— Я, товарищ генерал-майор!

— Оформляй представление к ордену Мужества, подполковника Ефремова, — левой рукой Ведьмак резко потянул полицейского на себя, а правой провёл удар длинным, тонким стилетом так, что сталь вошла в подбрюьше, пробила селезёнку, сердце и лёгкое подполковника. Полицейский округлил глаза и, вцепившись двумя руками в плечи Ведьмака, начал судорожно хватать ртом воздух. Ведьмак выдернул из плоти стилет, вытер его о рукав полицейского кителя ещё живого Ефремова, положил ему левую руку на лоб и толкнул от себя, — Посмертно…

Ночь всегда темна перед рассветом. Это когда луны нет. Сейчас луна предательски светила сквозь рваные облака. Удивительно, но этой ночью небо стало практически чистым. А ещё и снег кругом. Пусть и не такой белый, как раньше, до удара, но всё равно. Картина, достойная кисти великих художников- пейзажистов.

По серому холсту замёрзшей Невы, на широких лыжах, держа максимальный темп, двигались пять фигур в белых маскхалатах и огромными белыми рюкзаками за спинами. На шеях у них болтались почти новые снайперские бесшумные автоматы ВАЛ, с огромными ночными прицелами.

Неву они пересекли в месте, где раньше стоял корабль всех рабочих и крестьян — крейсер первого ранга «Аврора». Честно говоря, от крейсера, к началу этого бардака, уже мало чего осталось. Настоящий корпус корабля валялся в прибрежной зоне, в Лужской губе, ласкаемый неспокойными волнами Финского залива. Он погиб, как должен погибать боевой корабль — в море. А то, что стояло последние годы — было всего лишь габаритным макетом. Бесполезной жестянкой, бетонный постамент которой скрывали свинцовые воды коварной Невы.

— Фашист, время!

— Пять, пятнадцать!

— Держим темп, парни!!! — Никотин, шедший во главе колонны, прибавил ходу, — Через пятнадцать минут должны быть у Кантемировского моста. Аллюром, мальчики…

— А можно — Пясасёк, — Китяж изобразил зайца из мультика про Винни-Пуха, — В самом деле, Пясасёк. Или может, Петя Аццкий??? Смотри, — он указал глазами на бляху на поясе, — Я, тоже Аццкий.