Итак: откуда начнем: слева или справа?

 - А, все равно, махнул рукой Воробей. - Зря мы тараканов с собой не взяли, вот что! С ними быстрей бы завод прочесали…

 Крдаки (в их компании и Жилин) остались снаружи. Орел здраво рассудил, что неожиданное появление инопланетян на территории завода может напугать подпольных конструкторов и побудить их к совершению каких-нибудь необдуманных действий. Закупорятся, затаятся – ищи потом, свищи. А то возьмут, да и уничтожат плоды своих трудов…

 - Тогда поступим так, как поступают чаще всего, то есть, начнем поиски по ходу часовой стрелки… - Орел вдруг умолк и, схватив Воробья за рукав, затащил его за колонну.

 - Ты чё? – вырвал рукав Воробей.

 - Смотри: по центральной аллее человек идет, в тени держится. Думаю, нам лучше не показываться ему на глаза до поры до времени. Подойдет ближе, тогда…

 - А чё так? – не понял Воробей. – Думаешь, испугается и убежит? Мы ж люди, а не тараканы!

 - И все-таки… Знаешь, Воробей, во времена смут, испытаний и войн доверие людей друг к другу ослабевает. Мне кажется, что современные земляне боятся не только себе подобных, но и собственных теней.

 Воробей несогласно фыркнул, но высовываться из-за колонны не стал, одним глазом наблюдал за приближающимся человеком.

 - Молодой, - сообщил Орлу. – И чернявенький как чечен. Может, это тот самый, кого химик к брату своему послал? Тот вроде тоже не русский. Как там его… Ашот?

 Орел кивнул:

 - Ашот Акопян. Армянин по всей вероятности. Может быть и он…

 Вскоре молодой человек поднялся на крыльцо. Воробей и Орел вышли из-за колонны.

 - Здравствуйте! – громко поздоровался Орел.

 Парень вздрогнул и наклонил корпус вперед, словно изготовился к старту, но никуда не побежал, выпрямился, быстро огляделся по сторонам и, неожиданно успокоившись, уставился на незнакомцев.

 - Вы кто?

 - Тебя случаем не Ашотом зовут? – поинтересовался Воробей.

 - Да, - удивленно произнес Акопян. – А откуда вам известно мое имя? Вроде бы мы не знакомы… - он более внимательно изучил лица бойцов, пробежался взглядом по их снаряжению, сказал: «Ого!», увидев стволы вакуумных излучателей.

 - Мы от Филиппа Владимировича, - объяснил Орел. – Он крайне обеспокоен вашим долгим отсутствием. Хотел уже сам идти, но тут объявились мы с товарищем.

 Ашот Акопян облегченно вздохнул.

 - Я слишком много времени потратил, блуждая по цехам, - улыбнулся он. – Ведь Филипп Владимирович не знал точно, в каком из них работает группа, возглавляемая его братом.

 Кирилл Владимирович вопреки уверениям Филиппа Владимировича не являлся его точной копией. А по большому счету, он был совершенно не похож на брата. Невысокого роста, коренастый и лысоватый. Глаза у химика были большие, серые и печальные. У физика-оптика – карие и похожие на щелки, в щелках искрились жизнерадостные огоньки. Единственное, что было одинаковым – совершенно белые бороды. И, наверное, святая вера в то, что день освобождения Земли от инопланетных захватчиков не за горами.

 Кирилл Горицвет решил продемонстрировать гостям, с которыми его полчаса назад познакомил Ашот Акопян, свое изобретение при дневном свете.

 - Надоело, знаете ли… Все в подвалах, да в подземных переходах между цехами… Значит, вы говорите: тараканы с недавних пор стали нашими друзьями?

 Орел и Воробей дружно кивнули.

 - Не верится, просто не верится… А гигант, стало быть, в городе только один… Ну что ж, тогда можем не таиться!

 - И все же, - заметил Орел, - я не рекомендовал бы вам особенно шуметь.

 - Ну что вы! Конечно! Эксперимент пройдет без какого-либо шума. Можно сказать, совершенно бесшумно. Если, конечно, вы не станете кричать: «Браво!» и не начнете палить в потолок из этих ваших… штуковин.

 - Обещаю, палить не будем, - улыбнулся Орел.

 - Тогда… - он повернулся к ожидающим его указания сотрудникам и, улыбаясь, сказал: - Ну что, коллеги, продемонстрируем храбрым воинам плоды труда нашего коллектива?.. Давайте проведем показательный эксперимент в сборочном цехе. Там на стапелях находится десятка полтора полностью собранных глайдеров. – Кирилл Горицвет снова повернулся к Орлу и Воробью, хвастливо сообщил: - Разработанный нашей группой генератор оптической и радиолокационной невидимости (сокращенно – ГОРН) имеет весьма малые размеры. Все эти полгода мы не только доводили его до полной, так сказать, кондиции, но и немало потрудились над миниатюризацией. Все вмещается вот в этот корпус…

 Кирилл Владимирович подошел к столу, на котором стояла, поблескивая закругленными гранями металлическая коробка, размером с небольшой чемоданчик, любовно и нежно взял прибор в руки и торжественно проследовал с ним к выходу из подвала.

 В сборочном цехе находилось не меньше сотни глайдеров, но по основному количеству машин монтажные работы завершены еще не были. Почти все они были без колпаков, у многих отсутствовали крылья.

 Горицвет выбрал полностью смонтированный летательный аппарат уже снятый со стапелей, поставленный на шасси и развернутый носом к цеховым воротам. Он сам забрался в кабину, поставив ГОРН себе на колени.

 - Осталось подумать над штатным местом для двух установок - моей и брата, - сказал он, - и можно приступать к изгнанию инопланетян. Скоро, скоро эти твари поймут, что им здесь не место!

 Орел с Воробьем переглянулись: поспорить с Горицветом-физиком они еще не успели.

 - Приготовьтесь, господа, сейчас объект обретет полную оптическую и радиолокационную проницаемость! – торжественно произнес изобретатель шапки-невидимки. – То есть станет абсолютно невидим. И ваш покорный слуга вместе с ним!

 Он склонился над ГОРНом, и вдруг глайдер исчез, словно испарился.

 - Ох, ё… - Воробей машинально стянул с головы кепи и почесал затылок. – Расскажи кто, не поверил бы, ей богу! Чудеса, да и только…

 - Не меньшим чудом было наше воскрешение, - тихо сказал Орел.

 Стремительность, с которой создавалась освободительная армия, не могла не радовать Стаса и его товарищей. Жители города, приходящие на встречи, поедали народных героев глазами, словно видели перед собой неких мессий, спустившихся с небес, наставить их на путь истинный. Наглядевшись, наперебой задавали вопросы на наболевшие темы, а получив ответы, ликовали и воодушевлено говорили о восстании. Все с радостью записывались добровольцами, отказников не было. Напротив, Стасу даже пришлось устанавливать ограничения по возрасту: не моложе восемнадцати и не старше шестидесяти. Но старики и молодежь принялись так активно возмущаться, что под их напором возрастные барьеры разъехались. Причем, верхний барьер (для стариков) был сметен и разбит вдребезги, а нижний с трудом затормозил на отметке шестнадцать. Он мог бы двинуться и дальше, но Стас, Сокол и Скворец встали насмерть.

 - Пацаны, - по-простому сказал Сокол рвущимся в бой юнцам, - не можем мы вас в армию записывать. Вы поймите, вам жить надо! Ведь вы – будущее Земли!

 - Мы тоже в бой пойдем, - кричали подростки и юноши с едва заметным пушком под носом. – Мы не хуже взрослых воевать будем!