— Схожу за твоим плащом, — предупредил Дэмиен. — И если ты хотя бы шаг сделаешь, прежде чем вернусь, я сорву с тебя это позорище и воспользуюсь твоим недвусмысленным призывом прямо здесь.
И с этими словами он направился назад тем же путем, которым пришел, оставив дрожащую от холода в своем мокром платье Мерри в этой сырой дыре, где гуляли сквозняки. Она так и не двинулась с места, справедливо опасаясь, что он осуществит свою угрозу.
Всего минут за десять Ратерфорд отыскал горничную с плащом Мередит и приказал подать карету к боковому входу. К тому времени как он вернулся к своей напроказившей любовнице, чувство юмора возобладало над гневом.
— Бесстыдное создание, — проворчал он и, старательно завернув ее в плащ, весело сверкнул глазами. — Интересно, как тебе удалось одурачить Нэн? Она в жизни не отпустила бы тебя из дому в подобном виде!
— Нэн слегла с простудой, — сообщила Мерри, в свою очередь принимаясь чихать.
— Если ты заболеешь из-за своих дурацких выходок, Мерри Трелони, берегись!
Открыв дверь, он вывел свою спутницу в тихий переулок. Из-за угла показалась его карета, и не успела Мерри оглянуться, как ее швырнули внутрь. Дэмиен немедленно заключил ее в объятия, согревая теплом своего тела.
— Когда ты усвоишь, что в делах подобного рода я тебе не уступлю, любовь моя? — Его дыхание чуть шевелило ее волосы. — Оставь эти планы, дорогая! Все равно у тебя ничего не получится, и если надеешься убедить меня в своей развращенности, только зря время тратишь. Я все про тебя знаю еще с тех пор, когда увидел сидящей среди ночи у дороги с башмаками в руках.
— Это не тема для шуток! — выпалила Мерри, тщетно стараясь освободиться. — Есть кое-что еше, почему мне необходимо немедленно покинуть Кавендиш-сквер!
Ей не хотелось рассказывать ему о предложении Деверо и последующих разоблачениях из опасения, что Дэмиен обвинит ее в ненужном кокетстве, приведшем к неприятной ситуации, но он по- прежнему отмахивался от ее страхов и опасений, так что пора вернуть его к реальности.
— В таком случае просвети меня, — с усталой снисходительностью обронил он, что еще больше взбесило Мерри.
— У Джералда Деверо в Корнуолле родня. Он учился вместе с Хьюго и, похоже, немало знает о Трелони, — едва ли не по складам, как неразумному ребенку, объявила она. — Как ты думаешь, сколько времени ему понадобится, чтобы узнать правду о моем покойном муже и моем финансовом положении? Корнуольское общество так тесно связано между собой, что никто не поверит во вновь обретенное родство между Блейками и Мэллори. Он без труда узнает правду.
— Но зачем ему вредить тебе? — удивился Ратерфорд, отпуская Мерри.
Та неимоверно обрадовалась, что наконец заставила его себя выслушать.
— Не думаю, что он стремится причинить мне зло, — медленно протянула она, — но я… я ему нравлюсь. Он подозревает, что между мной и тобой что-то есть, и я не могла наотрез это отрицать. Если один человек интересуется другим, вполне естественно, что он будет стремиться удовлетворить свое любопытство, не так ли?
— Он сделал тебе предложение?
— Да, — кивнула Мерри, удивляясь, почему так смущается. — Я думала, что он смирится с отказом, но оказалось…
— Что он готов ждать, — докончил за нее Дэмиен. — Сколько раз я предупреждал тебя, Мерри?
— Не могла же я помешать ему влюбиться! — негодующе вскинулась она.
— И я его не осуждаю, — сухо улыбнулся Дэмиен в темноту. — И неудивительно, что он все еще питает надежду.
— Возможно, тут немного виновата я, — вздохнула Мередит, — но непреднамеренно. Однако мои сетования ничего не меняют. Если он вздумает справиться обо мне, непременно узнает правду. Вполне возможно, что он не станет сплетничать, а если все же откроет рот? Твоя мать в жизни не простит тебя за такой обман. Я не стыжусь ни своего происхождения, ни бедности, но для такой гордой женщины подобное открытие и фальшивая жалость приятельниц… — Она вздрогнула. — Я и помыслить не могу об этом, Дэмиен. Чувствую себя омерзительно грязной и подлой!
— Ну, ты впадаешь в крайности, дорогая. К чему такая мелодрама? — спокойно откликнулся Дэмиен. — Но я тебя понимаю. Предоставь все мне.
— Позволь мне пожить в Хайгейте, — взмолилась она, зная, что просит его в последний раз.
— Нет, — бесповоротно отказался он. — Разреши мне объявить о нашей помолвке, тогда у Деверо не останется причин копаться в твоей родословной, и мы сможем рассказать матери несколько приукрашенную правду.
— Я не так безумна, — печально ответила Мередит, — чтобы верить, что как только наша бурная страсть умрет, а это обязательно будет, любимый, между нами не разверзнется пропасть. Я не стану рисковать твоим счастьем.
— В таком случае ты его уничтожишь, — резко бросил он, когда экипаж остановился. — Почему ты считаешь себя вправе судить о степени моего счастья или несчастья? Я сам отвечаю за последствия своих поступков!
Лакей опустил подножку, и Дэмиен, спрыгнув на землю, протянул Мередит руку.
— Меня не будет в городе несколько дней. Кроме того, я сам договорюсь с Деверо. Прошу тебя в мое отсутствие вести себя прилично. И если снова выкинешь очередной трюк, Мерри, горько об этом пожалеешь, уж поверь.
Мередит гневно вспыхнула, но промолчала, сознавая, что, когда полковник Ратерфорд говорит в подобном тоне, достойного ответа все равно не найти.
Он проводил ее в дом, объяснил Грантли, что леди Блейк нездорова, поцеловал руку и, посоветовав немедленно лечь, исчез.
В своей комнате Мерри поспешно стянула леденившее кожу платье, которое, разумеется, больше в жизни не заставит себя надеть, согрелась у камина и бросилась в постель. Дэмиен обвинил ее в том, что она старается думать и действовать за него, но разве сам не делает того же в отношении Мередит? Как она может быть счастлива, если семейная жизнь между ними превратится в ад?
Она наконец заснула с горьким сознанием того, что ее наспех придуманные планы никогда не достигнут цели. Необходимо прибегнуть к тому, что следовало сделать с самого начала, и забыть о ребяческих выходках как отражении детских надежд.
Глава 21
Следующие два дня Мерри старалась не выходить из комнаты в ожидании приезда Дэмиена, которому собиралась объявить, что возвращается в Корнуолл. Против этого решения ему нечего будет возразить, и тут он не посмеет навязать ей свою волю! Пока она оставалась в Лондоне, приходилось, правда, неохотно, соглашаться на его условия, а он этим бессовестно пользовался. Единственный способ доказать ему, что она не шутит, — немедленно покинуть столицу.
Однако душа ее уходила в пятки при мысли о неизбежной стычке, хотя она сто раз твердила себе, что он не смеет возражать и должен, по чести, смириться с ее отъездом. Мерри была вынуждена признать ту неприятную правду, что если бы она могла успокоить растревоженную совесть, наверняка бы струсила и сбежала в его отсутствие.
Во время добровольного заточения ее навещала только Арабелла, которая выглядела необычайно присмиревшей и даже грустной, но ни словом не обмолвилась о непристойном поведении Мерри. С разрешения брата она частично поведала мужу необыкновенную историю их гостьи. Маркиз был просто потрясен тем, что услышал, и никак не мог поверить, что женщина, особенно обладающая более чем средним умом, способна пойти на такое, чтобы избежать поистине блестящего брака. По его мнению, Ратерфорду лучше было бы забыть вдову. Очевидно, она не желает отрываться от родной почвы и задыхается в разреженном лондонском воздухе, а следовательно, чем скорее вернется в Корнуолл, тем лучше.
Арабелла, разумеется, не передала Мередит разговора с мужем, но и не строила, как обычно, планов на будущее. Наоборот, уговаривала гостью побыть у себя, пока та не убедится, что простуда прошла, иначе дело может кончиться инфлюэнцей.
