приближавшейся кошке. Беатриче вскочила на постель, положила котенка на колени Хлои и снова ушла. Она приходила и уходила еще пять раз, пока Хьюго потрясенно наблюдал за происходившим. Когда все шесть котят устроились на коленях у Хлои, Беатриче свернулась рядом на покрывале и уставилась на них не мигая.

— Нам не хватает только Фальстафа и Росинанта, — заметил Хьюго. — Ах, да, я совсем забыл о Платоне. Может, тебе сходить за ними?

— Ты смеешься надо мной, — ответила Хлоя. — Твоя очередь бросать.

— Смеюсь? С чего бы это мне смеяться? — Он бросил кости. — У меня глубокая антипатия к домашним животным, и, тем не менее, в полчетвертого утра я играю в триктрак в зверинце, который раньше был моей спальней.

— Как ты можешь их не любить? — Хлоя погладила один из пушистых комочков кончиком пальца. Котенок заморгал только что раскрывшимися глазами.

— Прости за мою неделикатность, но они приучены к туалету? Мне ведь спать в этой постели.

— Беатриче убирает за ними, — невозмутимо проинформировала его Хлоя.

— Ах, как ты меня успокоила. — Где-то в глубине его груди зародился смех, и он понял, что отчаянная тяга к бренди оставила его. Руки больше не дрожали, голова стала легкой.

Хлоя, до этого сосредоточенно смотревшая на доску, подняла на него глаза и довольно рассмеялась, увидев выражение его лица.

— Тебе лучше?

Он резко взглянул на нее:

— Да. Откуда ты знаешь?

— Я чувствую, когда людям больно, — сказала она, — и ощущаю, когда боль отступает. Как ты думаешь, ты когда-нибудь сможешь опять выпить?

Вопрос удивил его. Он не ожидал, что она, почти не имевшая жизненного опыта, настолько глубоко поймет его боль. Хлоя напряженно смотрела нашего — озорная и обворожительная партнерша по игре превратилась в серьезного, заботливого друга.

— Я не знаю, это покажет время, — так же серьезно ответил он, как будто она принадлежала к его же поколению. — Но я не настолько глуп, чтобы попробовать сделать это в ближайшее время, хотя чертовски трудно устоять.

— Я помогу тебе. — Нагнувшись, она положила свою руку поверх его руки, и этот жест потряс его больше, чем все ее прежние ласки. Это был простой человеческий жест поддержки и дружбы.

— Ты и так уже помогла, — тихо ответил он.

В комнате наступило долгое молчание, и ему казалось, что он тонет в голубой бездне ее глаз. Огромным усилием воли он стряхнул оцепенение, грозившее поглотить его.

— Иди, тебе пора в постель. — Он смел фигурки с доски и сложил их в коробку. — Ты сделала то, зачем пришла, и я очень благодарен, но сейчас я бы хотел остаться один. Как ты собираешься унести этот выводок?

— Я принесу шляпную картонку. — Она сняла с коленей устроившихся там котят и встала с постели, скрывая свое разочарование. Путаясь в широких складках халата, она отправилась за шляпной картонкой.

Когда она вернулась, Хьюго уже убрал доску и фигурки, согнал Данте с постели и растерянно смотрел на Беатриче, которая крепко спала.

— Похоже, она устроилась здесь надолго, — сказал он, пока Хлоя ставила коробку на кровать.

— Она последует за котятами, — ответила Хлоя, укладывая котят в шляпную картонку. — Если я понесу их, одетая в халат, то обязательно запутаюсь в нем. Так что, если не возражаешь, я сниму его здесь. — Она сбросила халат и перекинула его через спинку кровати. — Спокойной ночи, — голос ее прозвучал чересчур ровно.

— Хлоя?

— Да? — Она остановилась в дверях.

Он подошел сзади, повернул ее и нежно поцеловал в лоб.

— Спасибо. Ты очень помогла.

Она задрожала у него в руках, но не произнесла ни слова, и он отпустил ее. Хлоя отправилась в свою комнату, а впереди по коридору бежали Данте и Беатриче.

Хьюго лег на постель прямо в одежде, недовольно поморщился, уловив едва заметный запах животного, только что покинувшего его кровать.

Необходимо что-то предпринять, прежде чем ситуация полностью выйдет из-под его контроля. Ему обязательно нужно куда-нибудь отправить Хлою. Но куда? Кто будет оберегать ее от козней Джаспера, если сам он не сможет защищать ее? Одно он знал совершенно точно: они не могут продолжать жить в столь опасной близости. Хьюго чувствовал, что еще немного, и он не сможет сдерживаться и нарушит слово, данное Элизабет. А если он не выдержит, то разрушит жизнь прекрасной невинной девочки, не понимавшей, к чему может привести их связь. Такая перспектива никак не устраивала Хьюго.

А в это время Хлоя лежала в своей постели, не отдавая себе отчет в том, что ее мысли в какой-то степени повторяют размышления Хьюго. Но в отличие от опекуна у нее уже был план, и сейчас она искала способ побыстрее осуществить его.

Хлоя была охвачена мучительным огнем и сладостными мечтами и знала, что лишь одно сможет погасить этот огонь и осуществить ее мечты. Она чувствовала, что достаточно будет всего одного решительного толчка, чтобы Хьюго переступил порог своей сдержанности. Но каким должен быть этот толчок? Она уже испробовала наивное провоцирование, прозрачные намеки, надеясь, что он подхватит инициативу. Но Хьюго оставался непреклонен. Может быть, теперь настало время сделать что-то неслыханное. Но что же?

Она зевнула и закрыла глаза: сон постепенно овладевал ею. Какая-нибудь возможность непременно представится, а уж она будет готова ее использовать.

— Где девочка? — Хьюго вошел в кухню, зевая и потирая ладонями лицо. Его одежда была еще более помятой, чем обычно.

— Она завтракала с час назад. Сказала, что поведет клячу на травку в сад. — Самюэль быстро взглянул на хозяина. Время уже близилось к полудню, и обычно сэр Хьюго вставал так поздно, если очень сильно пил накануне. Однако глаза его были ясными, и выглядел он отдохнувшим, хотя, похоже, спал в одежде.

Самюэль налил ему кофе и сказал:

— Нам нужно пополнить запасы, так что если у вас есть несколько монет, я возьму тележку.

Хьюго поморщился:

— А сколько это — «несколько монет», Самюэль?

Самюэль пожал плечами:

— Пары гиней, может быть, и хватит на чуток муки, кофе и еще кое-чего. Но свинью скоро придется резать, чтобы на зиму у нас был бекон. А Колин, как вы знаете, любит получать денежки сразу. И еще надо заплатить кузнецу.

— А разве Колин не возьмет за работу мясом? Куском свинины, а?

— Ага, может и взять. Сейчас дела у него идут туго, да и у всех остальных, похоже, заработок на мельнице не ахти какой.

— М-м. И реформаторы пока не помогут. Генри Хант приговорен к двум годам тюрьмы, — сказал Хьюго, отпивая кофе.

— Это только еще больше разозлит их. Они счас готовы повесить весь магистрат. — Самюэль поставил перед ним тарелку с ветчиной. — Столько хватит вам?

— С избытком, спасибо. — Хьюго стал резать мясо. — Возьми, сколько тебе нужно, на покупки из сейфа в библиотеке.

Он виновато вспомнил, что дал три золотых соверена Бетси… не говоря уже о тех двух, которыми так щедро расплатился с продавцом репы за Росинанта. Этих денег было более чем достаточно, чтобы заплатить кузнецу и мяснику, а также купить муки и кофе на целый месяц. Правда, Хлоя настаивала, чтобы