людей. Помню, однажды, когда моя секретарша ушла в декретный отпуск, заменить ее вызвалась Лавиния. — Он улыбнулся, вспоминая, как именно это происходило. — Жена проработала у меня всего четыре дня.

— Но мы-то с Паулем не близкие люди, — запротестовала Тея.

— Вам виднее, — ответил Арнольд, загадочно прищуривая глаза. — Извините, я сильно устал, Пожалуй, пойду отдохну. Поужинайте без меня, хорошо?

— Конечно, пап, — отозвался Пауль. — Я провожу тебя.

Арнольд махнул рукой.

— Нет-нет, я вполне нормально себя чувствую и прекрасно доберусь до спальни без чьей-либо помощи. Приятного вам аппетита.

Он с наигранной легкостью поднялся из-за стола, улыбнулся Tee и удалился.

Как только звук его шагов стих, она вскочила со стула.

— Ваш отец считает, что мы с вами в близких отношениях, правильно?

— Вероятно, — ответил Пауль безразличным тоном.

— Но почему? Мы даже обращаемся друг к другу на «вы»! — Ее щеки запылали.

— Некоторые дети всю жизнь обращаются на «вы» к собственным родителям. — Губы Пауля расплылись в улыбке, поскольку обеспокоенный вид Теи начинал его забавлять.

— Это вы во всем виноваты! — воскликнула она. — Притащили меня сюда обманным способом, познакомили с отцом, хотя я на это не настраивалась!

— Вам не понравился мой старик? — приподнимая бровь, спросил Пауль.

Тея шумно выдохнула, стараясь хоть немного привести в порядок свои взвинченные нервы.

— Конечно, понравился. Но дело не в этом. Я не хочу, чтобы он думал о нас неизвестно что.

— Под «неизвестно что» вы подразумеваете сексуальную близость? — с обычной невозмутимостью поинтересовался Пауль.

— Вы еще и насмехаетесь надо мной! — опять вспыхнула Тея. — Я не собираюсь прощать вам того, что вы обманом затянули меня в свой дом!

— А я не прощу вам того, что вы посмели разыграть сцену, когда речь зашла о моей неминуемой смерти, — спокойно ответил Пауль.

Воцарилась гробовая тишина. Лицо Теи стало белым как мел, ее пухлые губы превратились в узкую полоску.

Неожиданно Пауль рассмеялся.

Злоба Теи накалилась до предела.

— Это была вовсе не сцена! — произнесла она непослушными губами.

Паулю ее слова не показались убедительными.

— Что ж, тронут до глубины души! — театрально заявил он.

Тею уже трясло.

— Я испугалась за вашего отца, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Совсем недавно он потерял жену и старшего сына, я только представила себе на мгновение, что с ним случится, если у него не станет еще и вас... Вот мне и сделалось плохо!

Неужели я отключилась, испугавшись за жизнь этого бесчувственного мерзавца? — думала она, испепеляя Пауля горящим взглядом. Неужели мое увлечение этим чудовищем настолько серьезно?

Он продолжал стоять у стены и смотрел на нее сверху вниз, саркастически улыбаясь.

— Мне стало страшно за вашего отца, — повторила Тея, раздражаясь все сильнее и сильнее. — Что же касается вас, то хоть сейчас упадите передо мной замертво, я и слезинки не пророню!

— Вот как? В таком случае, вам, наверное, будет приятно узнать, что я... — Он резко замолчал, его лицо напряглось.

— Что мне будет приятно узнать? — потребовала Тея.

Она заметила, как слегка зарделись его скулы. Если бы перед ней стоял любой другой человек, у нее не возникло бы сомнений в том, что он просто испытывает стыд. Паулю же были несвойственны подобные чувства, поэтому она пришла в замешательство.

— Так что же вы хотели мне сказать?

— Ничего особенного, — торопливо ответил он.

Ей в голову пришла вдруг очень простая мысль, объясняющая его странное поведение, и она незамедлительно ее выдала:

— Вы не прошли обследования! Не выполнили просьбу отца, а ему налгали! Так ведь?!

Он окинул ее высокомерным взглядом.

— То, что я сделал или не сделал, вас абсолютно не касается!

Его восклицание только подтвердило ее догадку.

— Но почему, почему вы отказались от обследования? — спросила она, вновь опускаясь на стул. — На вашем месте я непременно сделала бы это!

Щеки Пауля покраснели гуще — теперь не от стыда, а от страха, смешанного с отчаянием и возмущением. И, как бы защищаясь от ее упреков, он устало произнес:

— А что бы от этого изменилось, скажите на милость? Положим, мне ставят малоутешительный диагноз. Что дальше?

— Гм... Вы стали бы более внимательно относиться к своему здоровью... — пробормотала Тея растерянно.

— Это как? — усмехнулся Пауль. — Перестал бы заниматься половиной всех тех дел, в которых я вижу смысл своей жизни? Начал бы паниковать из-за малейшего дискомфорта в собственном организме? Или же с ужасом размышлял над тем, что мои дни сочтены?.. Это, что ли, вы имеете в виду?

— Успокойтесь, — мягко произнесла Тея. — Не стоит позволять своему воображению рисовать столь мрачные картины будущего. К тому же с вами, может быть, все в порядке. Однако, не зная этого, вы понапрасну паникуете.

— Если я здоров, обследования мне уж тем более не нужны, — Отрезал Пауль.

— Но необходимо внутреннее спокойствие, — возразила Тея.

— Я и так в норме! — парировал он.

Тея вздохнула.

— Когда-нибудь у вас появится собственная семья, вам захочется обзавестись детьми. Ваша жена должна будет знать, здоров ее муж или нет.

— У меня никогда не будет жены, — процедил Пауль сквозь зубы. — Продолжатели рода у нас, слава Богу, есть. Патрик и Анжела.

Последовала непродолжительная пауза.

— Мне и в голову не приходило, что вы настолько трусливы, — тихо произнесла Тея.

— Замолчите! — рявкнул Пауль. — Больше никогда не заводите со мной подобных разговоров и не вздумайте рассказывать отцу о том, что я его обманул!

— За кого вы меня принимаете? — обиженно ответила Тея.

— И еще одно... — Пауль поднял вверх указательный палец сжатой в кулак руки и помахал им в воздухе. — Не пытайтесь уговорить отца взять вас с собой в Италию.

Тея прыснула.

— Об этом вы вообще могли бы и не упоминать!

— А я посчитал необходимым упомянуть! — заявил Пауль, начиная расхаживать взад и вперед.

Тея почувствовала, как усилилась тупая боль в правой части ее головы. Эта боль появилась еще во время собрания, но до настоящего момента была более-менее терпима.

— Я, например, в Италию все равно не поеду, что бы там папа ни придумывал, — громко и возбужденно продолжал Пауль. — И вы нужны мне здесь, я должен видеть вас и слышать каждый день.

Его неслыханная наглость поразила Тею и отозвалась резкой пульсацией крови в сжавшихся от стресса сосудах.

— Не понимаю, чего вы от меня хотите! — воскликнула она, хотя знала, что от этого ей станет хуже. — Вы запутались в своих хитроумных планах, и уже сами не понимаете, что вам нужно!

— Ошибаетесь! — пробасил Пауль.